Есть ли жизнь после отбора. Наталья Андреевна Самсонова

находился огромный маго-научный комплекс. Это была эпоха расцвета. Эпоха, когда люди и колдовские звери работали бок о бок. Начало этой эпохе положил Сеартес, а закончил… Кто эту эпоху угробил, сейчас сказать трудно. Может быть, когда-нибудь станет известно, что конкретно пошло не так. А может, мы никогда этого не узнаем.

      Но известно одно: повторить артефакты Свечи не смог никто. Пытались многие, даже мастер Дейтор. Но, увы, огромный комплекс увеличительных стекол, линз и рассеивателей магии так и остался единственным в своем роде. Сейчас мы используем его ради отслеживания Пересветов, ярких цветных сполохов, не различимых человеческим взглядом. Но раньше… Раньше через этот артефакт можно было увидеть Свечи других миров.

      А сейчас – невозможно. Спасибо, что хотя бы Пересветы видны. И нет, дело не в том, что не осталось специалистов. А в том, что маги в столице сделали «логичный вывод»: если сквозь магоскоп видны другие миры, значит, именно он, магоскоп, позволяет тварям проникать в наш мир. К Свече была переброшена группа бойцов, и артефакт почти уничтожили. Моему прадеду удалось отбить магоскоп, но… Несколько важных линз превратились в стеклянную крошку. Как и карта миров: боевые маги умеют разрушать. Так что все эти ловушки, все эти ловчие ямы и чрезмерно хрупкая крыша, не позволяющая на нее высадиться, – это не от тварей. Точнее, не от тех тварей, что приходят их других миров.

      – Ты сопишь, – поддел меня Гамильтон.

      – Вспомнила, как уничтожали магоскоп.

      Гамильтон запнулся:

      – Ты не могла там быть.

      – Я читала дневники. У прадеда был талант, – я вздохнула, – прочитала так, будто жизнь прожила. Ты знал, что к магоскопу боевых магов привела моя прабабка? Она поверила, что именно артефакт повинен в нападениях, и хотела… Хотела как лучше.

      – Полагаю, остаток ее жизни был сер и скучен, – мрачно произнес Гамильтон.

      – Прадед не позволил ей уйти в столицу. Ради Райет Фоули-Штоттен была выстроена отдельная башня, где она и провела всю свою жизнь. Дети могли встречаться с ней лишь раз в год, все остальное время она проводила в одиночестве.

      – С ней был компаньон, – мягко сказал Гамильтон, – разве твой дед не писал об этом?

      – Н-нет, – я подозрительно покосилась на друга, – а ты откуда знаешь?

      – Так повелось, что Окраины влекут к себе представителей моего мира. А слухами… Слухами земля полнится. Жизнь Райет не была медом, но и совсем плохой ее назвать было сложно.

      Мы замолчали. Затем я не выдержала:

      – Ты…

      – Да?

      – Нет, ничего, – я криво улыбнулась, – запнулась и потеряла мысль.

      Гамильтон был чьим-то компаньоном. Он жил здесь несколько веков назад. Маги и колдуны способны протянуть до полутора сотен лет, а события, описываемые в дневнике прадеда, происходили как раз два века назад. Мог ли Гамильтон быть компаньоном Райет? Но, что самое главное, хочу ли я знать, был ли он ее компаньоном? Хочу ли я знать, разделял ли он ее взгляды? Магоскоп был разобран и частично разбит, он не функционировал больше десяти лет – лучшие из лучших бились