Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа. Понсон дю Террайль

и мирного семейства, которое до сих пор охраняли любовь и труд. И все это произвел один чарующий взгляд мнимой работницы.

      Мы уже знаем, какой она произвела переворот в продолжение нескольких часов в сердце мебельного мастера.

      В продолжение почти целого дня Леон Роллан не мог дать себе положительно никакого отчета в испытываемом им смущении. Следующую за этим ночь он провел без сна, так прошло несколько дней, в которые Леон почти постоянно уходил из дому и вообще не занимался больше своими делами.

      Он уже почти не мог преодолеть своего увлечения и ходил как помешанный. Леон стал чувствовать необходимость уединения и потому каждый день после ужина находил предлог удалиться из дому. Так прошло еще несколько дней, а его увлеченье принимало все большие и большие размеры, так что он уже не стал находить себе дома ни малейшего покоя.

      Однажды вечером, сидя в своей конторе, он сообразил все и тогда же дал себе слово и обещание превозмочь себя и затушить свою страсть.

      Леон решился удалить Евгению Гарен из Парижа и с этой целью вздумал дать ей денег на дорогу.

      Итак, он вышел из своей квартиры и направился на улицу Шарон.

      У него в кармане была тысяча франков, которые он хотел подарить отцу Гарену с тем только, чтобы тот уехал поскорее из Парижа.

      Вдовы Фипар на этот раз не было в привратницкой, так что он поднялся прямо по лестнице до квартиры слепого.

      Леон позвонил.

      – Войдите, – ответил ему молодой голосок. Роллан вошел в каморку и очень удивился, увидев, что в ней не было старика Гарена. Евгения Гарен поспешила сообщить ему, что она должна извиниться перед ним в том, что они не решились сказать ему прямо того, что уже давно задумали сделать. По ее словам, старик Гарен был не в силах выносить больше тех благодеяний, которые делал для них Роллан, а потому и решился уехать в больницу.

      – А я, – докончила молодая девушка, – перееду завтра из этого дома.

      Эти слова поразили как громом Леона Роллана.

      – Вы… уезжаете… из этого дома? – проговорил он, как будто не расслышав сказанного.

      – Да, – ответила она просто, – я поступаю горничной в одно английское семейство, что делать, я буду, по крайней мере, помогать своему отцу.

      В продолжение нескольких минут Леон хранил гробовое молчание, но, наконец, зло взяло верх над добром, и порок остался победителем, над добродетелью.

      – Вы не уедете! – вскрикнул он. Она посмотрела на него с ужасом.

      – Почему?

      – Потому, – ответил он страстным голосом, – потому, что я люблю вас.

      И несчастный упал при этих словах к ногам демона-соблазнителя.

      Бедная Вишня!

      Вероятно, читатель помнит, как Фернан при свете фонаря прочел письмо Тюркуазы.

      Он был убит, уничтожен и поражен его содержанием.

      – О! Я отыщу ее! – воскликнул он и пошел неверными шагами куда глаза глядят.

      Он шел часа два и наконец вышел в улицу Исли.

      Тогда только он пришел несколько в себя и позвонил у своего отеля.

      Ему отворили.

      Фернан вошел