Компромисс. Иностранка. Чемодан. Наши. Сергей Довлатов

Поселок лежал около безымянной горы, на вершине которой темнели руины старинного замка. Центр поселка был ознаменован новым трехэтажным зданием универмага. Живописные, бесформенные развалины и пена сирени над косыми заборами дружно оспаривали его убогое, модное величие.

      Братья часто ходили в семью Мешкевицер, где три загорелые насмешливые дочки явно радовались их приходу. Дочки звали пить чай, купаться, играть в настольный теннис. До заката стучал по фанерному листу маленький, гулкий, неуловимый шарик.

      Левушка нравился дочкам. Он становился в красивые позы. Много курил и разгуливал по берегу в синтетических трусиках. А Красноперова девицы почти не замечали. Потому что Лева был на три года старше.

      Если начиналась гроза, дождь стучал по фанере, они бросали ракетки и мчались к веранде. Там они причесывали мокрые волосы. Играли в домино. И Красноперова опять не замечали дочки. Хотя играл он лучше всех. Ему везло. И он умел курить не хуже Левы. Более того – догадывался, что побеждает в жизни не самый ловкий, умный, храбрый. Скорее – наоборот. Кто выиграл, тот и ловок. Кто победил, тот и храбр…

      Брат начал исчезать, возвращался поздно. А Красноперов тосковал и ездил по шоссе на велосипеде. А затем, примерно на год, возненавидел брата. Чего брат Лева даже не заметил…

      22. Стихи и проза

      Красноперов встал, поднял чужой фужер и глухо заговорил.

      КРАСНОПЕРОВ:

                           От всех невзгод мне остается имя,

                           От раны – вздох. И угли – от костра.

                           Софи Лорен! Позволь мне до утра

                    Бродить с дождем под окнами твоими.

                    А на заре, прелестная Софи…

      ЛОРЕН (перебивая Красноперова):

                    Не искушай! Не мучай! Не зови!

      Красноперов усаживается с нею рядом.

      Софи прыгает ему на колени.

      КАРДИНАЛЕ (в отчаянии):

      Я хочу пойти на травку!

      КРАСНОПЕРОВ (демонстративно поворачиваясь к ней спиной):

      Прочитай сначала Кафку!

      Кардинале непритворно рыдает.

      Заметим, что искренние слезы не украшают актрису.

      ЛОРЕН (с глубоким волнением):

      Боюсь, я для тебя стара!

      КАРДИНАЛЕ И АНУК ЭМЕ (хором, вполголоса):

      Давно в утиль тебе пора!

      КРАСНОПЕРОВ (невозмутимо):

      Ты обольстительна, Софи!

      КАРДИНАЛЕ И АНУК ЭМЕ (хором, не тая своих чувств):

      Фи!

      ЛОРЕН (с грустью):

      Ах, сколько лет ты дал бы мне?

      МОНТАН (раздраженно встает):

      Кончайте, вы тут не одне!

      КАРДИНАЛЕ (указывая на Софи Лорен):

      Так сколько лет ей можно дать?

      КРАСНОПЕРОВ (твердо):

      Ну, тридцать шесть… От силы – двадцать пять.

      Бельмондо и Маре, поскучнев, удаляются к стойке. Монтан бросает на