Собственность мажора. Кристина Зайцева

Если он думал, что я стану за ним бегать, как собачонка, то это не так! Я не буду бегать, Барков. Можешь быть спокоен.

      – Просто… давай не будем сильно спешить? – прошу я тихо.

      – А мы разве спешили?

      Ну вот.

      – Артём Тракторович, – строго говорю я. – Мы только вчера познакомились.

      Его губы разъезжаются в улыбке. Щёлкнув меня пальцем по носу, говорит:

      – Да? А мне показалось, будто мы всю жизнь знакомы.

      Улыбаюсь, качая головой. На душе становится легче. Пристегнув ремень откидываюсь в кресле. Мотор Форда начинает тарахтеть, и машина плавно сдает назад. Выруливаем на дорогу, и так же плавно пускаемся в обратный путь.

      Запрещаю себе смотреть в зеркало. Вместо этого тихо спрашиваю:

      – Почему он придурок?

      – Кто?

      – Барков, – поясняю, глядя в окно.

      Артём издаёт смешок и удивленно бросает:

      – А ты что, не согласна?

      Я очень даже согласна. Но я не могу просто принять его мнение, как факт. Мне бы хотелось понять, на чем оно основано. Ладно. Мне просто, черт возьми, нужно знать, почему придурком его считаю не только я!

      – Может быть… – пожимаю плечом.

      Чувствую на своем лице пристальный взгляд, но упрямо смотрю перед собой.

      – Ну я не знаю, – говорит Артём спокойно. – Наверное, таким родился.

      – Каким?

      – Хочешь о Баркове поболтать? – спрашивает раздраженно.

      – Не кричи… – говорю мрачно.

      – Даже не начинал, – резко даёт он по тормозам.

      До следующего светофора едем в полной тишине. И до того, который за ним, тоже. Я уже решаю, что тема закрыта, но тут вдруг слышу:

      – Он в школе был «троллем».

      – В смысле? – смотрю на парня удивленно.

      Барков? Троллем?!

      Смотрю в боковое зеркало, но за нами нет никаких черных БМВ.

      – Они переехали откуда-то. Пришёл к нам классе в пятом. Зализанный, как придурок. И такой дотошный, просто жесть. Руку всегда тянул, на любой, блин, вопрос. Просто адский ботан, – хохотнув, продолжает он. – Прямо настоящая девка. И он класса до восьмого ходил с таким дебильным «дипломатом». Ну знаешь, такой квадратный с замками-крокодилами…

      – Знаю, – почему-то хрипит мой голос.

      – У его бати тогда денег не было ему даже на портфель нормальный. Они в общаге вроде жили вдвоём.

      – И что? – вдруг злюсь я. – Поэтому он придурок?

      Меня вдруг неимоверно злит такое высокомерное и поверхностное мышление в отношении кого бы то ни было!

      – Нет, не все, – сделав голос ледяным, Колесов намекает на то, что ему не нравится такие наезды в его адрес.

      Поджав губы, смотрю на снежинки, которые засыпают лобовое стекло, но дворники безжалостно их разгоняют.

      – Он был недотрогой. Ни с кем из пацанов не общался. Такой странный фрик.

      – А с ним хотели общаться? – буркаю я, прекрасно представляя, какими жестокими бывают дети.

      – В основном его все стебали, – рассуждает Артём. – Но правда, не стебануть его – это надо было быть совсем ленивым. Он