Собственность мажора. Кристина Зайцева

этом ее мужа нельзя упрекнуть. Когда дело касается мамы, он, черт его побери, не жадный! Но деньги счастья не приносят, теперь я это совершенно точно знаю.

      – Бери, – говорю Анютке. – Я заплачу за своё и твоё.

      Согнувшись пополам, трясу волосами и собираю их в высокий хвост на макушке.

      – Ну нет, – трясёт она рыжей головой. – Это как? Я так не могу…

      – Обыкновенно. Карточкой.

      – Неудобно… – топчется она на месте.

      – Это деньги Баркова, не мои, – просвещаю я. – А он у нас меценат.

      Мы с ней хихикаем, но она все равно упорствует:

      – Зачем оно мне. Куда его носить?

      – Сводим мою маму в ресторан, – вдруг вспоминаю я пришедшую мне в голову идею. – Завтра вечером.

      – О-о-о, – воодушевляется подруга. – В тот морской? Новый?

      – Да, – киваю я. – И деда твоего возьмём. Он ей понравится.

      Анькино лицо расплывается в широкой улыбке.

      – Я… я ему тогда сейчас позвоню… – скрывается она в соседней примерочной. – Ему же костюм нужно выбрать. Ну типа подходящий…

      Улыбаюсь, набрасывая на плечи шубу.

      Да уж. Анькин дед прям «денди». Щуплый, но очень бодрый дедуля в круглых очках и этих его костюмах, которым лет больше, чем нам с ней вместе взятым. Он профессор математики, и на его лекции до сих пор выстраиваются очереди.

      Маме он понравится. Ей нравятся умные люди, а Максим Борисович о-о-очень умный и очень интересный человек.

      То что нужно, чтобы развеяться.

      Когда я уходила, она опять сидела на этом чертовом диване рядом с этой чертовой елкой и читала книгу… одна. Вернее, в компании Черныша и нашей Морковки. Той, что у неё в животе. Сомнений нет, у моей будущей сестры ноги будут ещё длиннее, чем у меня. Даже страшновато, но если помножить гены ее отца и матери, других вариантов быть не может…

      «Я на стоянке. Второй выход», – сообщает мой телефон.

      Смотрю на себя в зеркало, вполуха слушая тарахтение подруги за тонкой перегородкой. У меня немного горят щеки, и глаза тоже странно блестящие.

      Застегнув короткую шубу на все крючки, перебрасываю через плечо сумку и прошу Аньку, заглядывая в ее примерочную:

      – Возьмёшь себе? Я завтра заберу.

      Протягиваю ей пакет со своими вещами.

      – Угу… – натягивает она на себя черные лосины и белый свитер толстой вязки.

      Расплачиваюсь на кассе и мы прощаемся, поцеловав друг друга в щеки.

      Пробираюсь через толпы снующего по торговому центру народа, повсюду встречая знакомые лица.

      На втором выходе красуется огромная елка, украшенная зелеными и красными бантиками и триллионом фонариков, а за стеклянной вертушкой двери настоящая метель.

      – Б-р-р-р… – поднимаю воротник, оказываясь на улице, где ледяной ветер спирает дыхание и застывает в носу.

      – Привет, длинноногая, – слышу за спиной, прежде чем меня сграбастывают в охапку медвежьи руки.

      – А-й-й… – смеюсь, когда меня волокут в сторону парковки, заставляя двигать ногами, которые практически