Милостью Божьей. Светлана Гершанова

У меня не было уже дырок на локтях и коленках, к маминому приходу была готова еда.

      Как-то мама принесла бязь. Через много лет, во взрослой своей жизни, я увидела в магазине белоснежный материал, и это называлось бязью. Разве её можно было сравнить с той, маминой, грязно-жёлтого цвета, с неровными нитями и ватными узелками!

      Но тогда это был просто подарок Судьбы. Бязи хватило на матрац, на простынки и наволочки. У тёти Шуриного окна теперь непрерывно жужжала наша старая швейная машинка, а стол переехал к стенке, под фотографии.

      Мы с ней набиваем ватой мешок для матраца и нашиваем лоскутки, чтобы она не сбивалась.

      – Твой муж, дай Бог ему здоровья, будет счастливым человеком, это я тебе говорю. У тебя всё получается, когда ты хочешь, конечно.

      И я расту в собственных глазах.

      Помню, как мама с тётей Шурой перебирали тряпочки. Ну, не было у нас в доме ни платьев старых, ни кофточек, ни обрезков материи на лоскутное одеяло!

      И всё же оно появилось, первое наше настоящее одеяло после войны, тётя Шура стегала его сама. Ничего прекрасней мне в жизни не встречалось, и её косынка в горошек сияла на самом видном весте.

      Школа уже не была для меня кошмаром, как при Маргарите Николаевне.

      Я почти всегда готовила уроки, не опаздывала, тётя Шура выпроваживала меня загодя. Я стала обычной девочкой. И мне почему-то казалось, что все вокруг любят меня, тогда ещё началось это моё вечное заблуждение. Я улыбалась всем и всегда.

      Учителя были новые, и казалось, начинается новая жизнь!

      16. Любимые учителя

      Классный руководитель, Галина Леонидовна, преподаёт у нас русский язык и литературу. Она красивая и очень строгая. На меня обратила внимание на первом же диктанте, – не было ни одной ошибки.

      Но я читаю на уроках. Не могу удержаться, недочитанная книга просто прожигает портфель. Расширила щель в парте, двигаю под ней книгу так, что видна одна строка.

      Вот и сейчас я слишком увлечена и не замечаю, как Галина Леонидовна останавливается надо мной:

      – Дай мне книгу, пожалуйста. Так, «Хождение по мукам». Странно, я же вчера отобрала у тебя эту книгу, и она была заперта в шкафу, в учительской. Как она попала к тебе?

      – Я взяла её в другой библиотеке.

      – Ты записана в двух библиотеках?

      – Нет, в пяти.

      – Попроси маму зайти, у меня опять целая авоська твоих книг.

      Как я скажу маме, как я маме скажу!

      За окном акация, вся в инее, и он осыпается оттого, что воробьи перелетают с ветки на ветку.

      – Светлана, встань, пожалуйста, может, так тебе легче будет слушать, что происходит в классе.

      Я стою, опустив голову, и Римка рядом опускает голову, ей стыдно за меня.

      У неё никогда не бывает неприятностей. А мне ещё надо будет объяснять маме, почему её снова вызывают в школу.

      Я издали вижу, мама моя стоит перед Галиной Леонидовной, растерянная, как школьница.

      – Светлана отсутствует на уроках.

      – Не может быть, она каждый день идёт в школу!

      – Но