Милостью Божьей. Светлана Гершанова

не получали.

      – Значит, у вас есть надежда, твой папа ещё может вернуться.

      – Да!

      Надежда угасала постепенно. Долгие годы прошли, пока я, ничего не говоря маме, стала искать отцовский след, писать во все инстанции.

      Из Грозного, где я пыталась узнать хотя бы номер части, ответили, что архив сгорел. Остальные ответы приходили только из райвоенкомата, куда бы я ни писала, только из него, похожие, как две капли воды – пропал без вести.

      И недавно только добавились ещё слова, что в марте сорок третьего. Значит, почти год провоевал мой папка, продержался целый год…

      Однажды мне приснился сон, я уже была большая, и никому не рассказала, особенно маме.

      Глухие разрывы со всех сторон, пулемётные очереди, и отец бежит ко мне лицом, спрыгивает в тяжёлых сапогах с невысокой стенки разрушенного дома, пригибается, и поднимает автомат…

      Я слышу нарастающий свист пули. И всё, его не стало.

      Но долгие годы прошли, пока я поверила, что его нет на свете.

      – Вы не получили «похоронку», значит, есть надежда, что он вернётся.

      – Да. Есть надежда.

      Но эта боль жила, спала в моей душе долгие годы, чтобы просыпаться стихами.

      Через много лет мне приснился сон, такой яркий, что я до сих пор помню его во всех деталях.

      Иду по кладбищу мимо могил с оградами и без оград, с крестами и звёздами, читаю надписи, как будто надеюсь на чудо – вдруг я найду могилу отца!

      Какая-то старуха протягивает мне цветы. Зачем они мне, мне ведь их некуда положить, я бегу от неё и плачу… И оркестр с огромными медными трубами – моего папку, наверно, хоронили под разрывы снарядов… И даже нет погибшим на войне медали «За победу», сколько же их пришлось бы наштамповать…

      А потом – стихи.

      Кладбище

      Я не могу избавиться

      От давнишнего сна —

      Мне снится, что на кладбище

      Я прихожу одна.

      И в сердце боль такая,

      И кто-то очень близкий

      Под каждою плитою,

      За каждым обелиском…

      И я хожу по кладбищу,

      От слёз дышать мне нечем,

      И всё людское горе

      Ложится мне на плечи,

      И в сердце мне стучатся

      Умолкшие сердца,

      А я ищу могилу

      Погибшего отца.

      Ну как её найти мне?

      Я этой мысли пленница,

      Как будто бы от этого

      Хоть что-нибудь изменится,

      Как будто бы откроются

      Столько лет назад

      Убитые, закрытые

      Отцовские глаза!

      Обелиски гордые,

      Горькие кресты…

      Зачем ты снишься, кладбище,

      За что мне снишься ты!

      И я, людскому горю

      Открывшись до конца

      Хожу, ищу могилу

      Погибшего отца.

      Это будет ещё нескоро, а пока мы сидим с Ингой, и я повторяю, как заклинание:

      – Да, ещё есть надежда!

      Лето – долгое и тёплое, какое бывает лишь в детстве.

      Спускаюсь