Милостью Божьей. Светлана Гершанова

только родители не разрешали выносить книги из дому.

      Это была ещё одна сторона жизни, где-то рядом с Диккенсом, но ближе к нам.

      Бедная девочка из тёмного подвала или пыльного чердака, из такого знакомого мне голода и холода, попадает в нормальный дом. И первым делом в ближайшем магазине богатый дедушка или старая служанка покупают ей целый ворох удивительных вещей – пижаму, рубашки, чулки, панталоны, красивые светлые платья. Это бедность ходит в сером и коричневом.

      Всё это роскошество складывают тайком перед её кроватью. В первое же утро она просыпается и плачет от счастья. И я плачу от счастья вместе с ней.

      Чёрная тарелка радио отсчитывает время. Ещё час можно читать, ещё полчаса, и надо идти за Вовкой.

      Всё, больше нельзя. Бросаю книгу, на ходу застёгиваю пальто и бегу. Он ждёт у решётки, держится за неё двумя руками и подпрыгивает на месте, когда видит меня.

      – Знаешь, у меня появился новый брат! Мы целый день вместе играли, его зовут Юра.

      – Это друг у тебя появился.

      Для меня это особенное слово, у меня так долго не было друзей после Анечки, довоенной моей подружки.

      Руки зажили к весне, но я всё равно одна и одна, тихая и серая, как мышонок. Никто не гуляет со мной на переменках по залу, бегать нам не разрешается, только гулять парами или стоять у стены. Я стою у стены.

      9. Я умею сочинять стихи

      И вдруг открытие – оказывается, я умею сочинять стихи. Ничего в мире не может быть интересней! Удивительно, самые обычные слова, попадая в ритм, становятся стихами.

      Я не могла носить это в себе, подошла к Полине Павловне.

      – У тебя что-то случилось, Светлана?

      – Да, случилось. Я сочиняю стихи!

      Последовала пауза.

      – Ну, пойдём в класс, почитаешь.

      Стихи пафосные, как говорили позже, гражданственные – мы летим, мы строим!

      Я ожидала восторгов и похвал…

      – Ты не обижайся, стихи неважные. И почему у тебя в стихах – «мы»? Вся мировая лирика от первого лица.

      – Тогда не было такого трудного времени. Сейчас «мы» гораздо важнее, чем «я»!

      Нет, не поняли. Но я всё равно буду великой поэтессой! Для этого нужно прочесть всё, что написано до тебя, чтобы не повторяться. И чтобы все знали, что ты есть.

      Конечно, в жизни я не выполнила ни того, ни другого.

      А Вовка, мой пятилетний брат, вообще не верит, что я умею сочинять стихи. Улыбается хитро, – меня не проведёшь, не на такого напала!

      – Ты нашла это стихотворение в книжке и выучила наизусть, да-а-а, я знаю!

      Он уверен – настоящие поэты и писатели были необыкновенными людьми и давно умерли. Я, честно говоря, тоже так считаю. Но я-то сочиняю стихи, это чистая правда!

      А он тянет:

      – Не-е-ет, ты обманываешь меня.

      – Вовка, что ты за человек! Разве я обманывала тебя когда-нибудь?

      – Не обманывала, – соглашается Вовка, – а теперь обманываешь! Меня легко обмануть, я маленький.

      – Ладно. Ты придумаешь мне три слова, и я, не сходя с места, сочиню стихи с этими словами. Тогда поверишь?

      Вовка