Эскадра его высочества. Алексей Барон

Как? Сколько? – волновались задние. – Хинная? Да много ли бочек-то будет?

      – А сколько выпьете, – сказал Прошка.

      И подумал, что хоромины, пожалуй, не пожгут. Все остальное уцелеет едва ли.

* * *

      И покатились бочки к главным воротам. Туда же хлынули осаждающие, быстро превращаясь в жаждущих. Пользуясь удобным моментом, Обенаус вывел свою невесту через боковой выход.

      Алена ушла в чем была, только прихватила кошелку с портретом родителей да личными драгоценностями. По дороге несколько раз оглядывалась на бывший дом брата, где выросла и где сейчас шастала волосатая, вороватая и вонючая компания Вонифация. Кусала губы.

      – Ничего, – мягко сказал Обенаус. – Главное, все живы. Остальное восстановим.

      – Да, конечно, – сказала Алена. – Только не вещи мне жалко. Понимаешь, где люди живут ладно, с любовью, есть домовой. Такой добрый домашний дух. Его вот опоганили…

      Обенаус развел руками.

      – Да нет, Альфред, что ты! Как можно тебя упрекнуть? Ты сделал все, что мог. Ты мне Свиристела спас! Из-за одного этого вечная я должница. Но когда вернусь туда… – Алена вновь оглянулась. – Когда вернусь, лично все полы перемою. Отскоблю, вычищу, а половики сожгу. Чтоб и запашинки малой от стада не осталось!

      – Все, что захочешь. Хозяйка там остается старая.

      Алена улыбнулась.

      – Старая?

      – Ох, извини! Прежняя, я хотел сказать.

      – Извинения приняты. Ну, барон, отвечайте.

      – Что?

      – С чего начнется моя новая жизнь?

      Алена сказала эти слова с нарочитой небрежностью, но Обенаус прекрасно почувствовал всю ее напряженность.

      – Начнем с того, что повернем за угол, – буднично сказал он.

      – И что там, эа углом? Чудеса начнутся?

      – Никаких чудес. Там нас ждет обычный экипаж. В нем мы быстрее доберемся до вашего второго дома, моя баронесса.

* * *

      Обенаус, конечно, кокетничал, называя экипаж обычным. Эту двухместную, легкую и до невозможности изящную коляску изготовили на каретной фабрике Бауцена специально для Чрезвычайного и Полномочного посла курфюршества. Даже в сумерках ее корпус благородно отблескивал лаком. Полупрозрачные занавески на окнах уютно светились благодаря внутреннему фонарю. Рессоры же были таковы, что когда кучер соскочил с козел, коляска вздрогнула как живая, а потом еще пружинисто качнулась.

      – Вот, Ермилыч, – сказал барон, – познакомься со своей хозяйкой.

      – Очень рад, – сказал кучер. – Но осмелюсь доложить, я знаком с ней пораньше вашей милости. С тех пор, как она была еще во-от этакого росточка, – рукою в белой перчатке Ермилыч провел линию где-то на уровне колеса.

      Затем той же рукой он сдернул с головы цилиндр и низко поклонился.

      – Добро пожаловать, Алена Павловна. Добро пожаловать, голубушка!

      Вместо ответа Алена поцеловала его в бритую щеку.

      Обенаус улыбнулся и собственноручно распахнул дверцу. При этом почти до самой земли опустились складные ступеньки.

      – О, как удобно, – сказала Алена. – Чудеса все же начинаются,