Эскадра его высочества. Алексей Барон

скампавее. Так он еще одну эскадру приметил. Со стороны Ситэ-Ройяля шла. Между прочим, под флагом шеф-адмирала.

      – Сам Василиу?

      – Наверное. Всерьез они за блокаду взялись.

      – Ну, с нашей стороны тоже не мальчонка плывет.

      – Уолтер?

      – Да.

      – Это хорошо. Серьезный мужик, головастый. А вот сколько у него кораблей будет? Ты не бойся, никому не скажу, даже если не сторгуемся.

      – И не думал, – строго сказал Обенаус.

      – Думал, думал, – усмехнулся Стоеросов. – Должность у тебя такая – думать про народ одно нехорошее. И при этом улыбаться. Ну, сколько?

      – Десять, – улыбнулся барон.

      – Десять – это всего. Ты мне скажи, сколько из них боевых?

      – Семь.

      – М-да. Семь – это не флот. Всего лишь эскадра.

      – Зато какая! В нее входят все три наших линкора серии «Магденау».

      – Вот это и плохо. У линкоров осадка большая, не в каждый пролив протиснутся.

      – Покаянские линкоры в воде сидят еще глубже.

      – Верно. Зато их много.

      – Так что, не возьмешься?

      – Ну почему? Авось пробьемся. Берусь, Германыч. Есть кое-какие мыслишки.

      – Прекрасно. Сколько скампавеев можешь снарядить?

      – А чего снаряжать, они готовые. Только народу от силы на один наберется. Поразбежались все, а собирать не хочу. Побежали раз, побегут и два. Да и задерживаться в Муроме, сам понимаешь, мне сейчас не резон.

      – Что ж. Один так один. Уверен, пользы ты принесешь много и с одним скампавеем. Вот вексель и письмо для адмирала. Только смотри не перепутай! Ни то, ни другое не должно попасть к люминесценцию.

      – Хо-хо! Не попадут. Особенно вексель.

      – По рукам?

      Стоеросов легонько тиснул узкую кисть посла. Тот все же охнул.

      – Свиристел, сделай для экспедиции все как надо, – сказал Обенаус, тряся рукой. – Как надо сделай, лично тебя прошу.

      – Табурет твою лавку! Барон, ты ж меня из петли вынул. Что я, не уважу, что ли? Давай поцалуемся.

      – Погоди. Можно еще твоей огненной отведать?

      – Германыч! Мужик ты не хилый. Но не муромских же кровей. Выдюжишь?

      – Наоборот, я без этого не выдюжу, честное слово. Да и бабка у меня все же четырховская была. Авось поможет, заступница. Такое надо тебе сказать… Прямо и не знаю, с чего начать.

      – Эге, так ты еще не все сказал?

      – Нет.

      – Загадки да загвоздки. Ладно, смотри сам. В выпивке тут никому не отказывают. Давай, наливайся храбростью.

      Неизвестно чего ожидал Стоеросов, но того, что случилось, он явно не предвидел. Обенаус отчаянно опрокинул чарку, совсем по-муромски крякнул, а потом вдруг взял, да и бухнулся на колени.

      – Ну во-от, – укоризненно протянул хозяин. – Предупреждали же!

      Обенаус глянул снизу вверх пропащими глазами и засипел неразборчивое. Свиристел покачал головой.

      – Прямо повредился, барон померанский…

      И был прав. Однако голову барон померанский потерял не от лихой стоеросовской водки. Покорежило его совсем другое, зато куда сильнее.

      – Чего нужно-то? – не понял Стоеросов, потирая