Эскадра его высочества. Алексей Барон

еще и большую пожарную бадью с рыночной площади вернули. Все вроде для одного дела собрались. Но разговоры вели разные.

      – Сбежал бы, дурак! И нам проще – кровь зря не пускать.

      – Да и своей не умываться…

      – Не, не сбежит. Свирепелый! И дружки у него под стать. Чай, не одного положат.

      – Всех не одолеют. Кто ж против Заповедного выстоит?

      – А жалко купчину.

      – Да, такой забавник… С моста его турнули, а он – про сапоги… Сапоги, сапоги, кричит, не прихватите!

      – А во время драки Агафоний крестом его охаживал. Помнишь, Артамошка?

      – Медным! Тут, брат, станешь свирепелым.

      – Крестом – это против правил, спору нет. Только сам-то Свиристел чего?

      – А чего?

      – Да когда его сшиб, диакона то есть, ногами ведь пинать взялся.

      – Ну, ногами – эдак совсем не годится, конечно.

      – Лежачего!

      – М-да. После такого навряд ли кому захочется идти к Свиристелке.

      Однако ж захотелось. В сумерках к воротам Стоеросовых хоромин бодрым шагом направились два человека. Оба были в иноземного фасона шляпах. И в плащах, оттопыренных шпагами. Еще за ними семенил мужичок со втянутой в узкие плечи головкой несоответственным пузцом и с письменным ящиком на боку.

      Толпа заволновалась.

      – Эй! Куды прете, шалые?!

      – Смотрите, потом не выпустим!

      – Во! Сбрякнулись…

      – Вы чо? Поджаритесь в собственном соку!

      Но пришлецы добрым предостережениям не вняли. Один из них решительно заколотил кулаком по воротам.

      Во дворе Стоеросовом хрипло рявкнули знаменитые померанские цербертины. Рявкнули разок, рявкнули два, а потом замолкли – ученые псины. Предупредили, мол, и хорош. Дальше уж сам соображай!

      Прошка соображал недолго – снова затарабанил. Тут в щель просунулась крупнокалиберная пищаль.

      – Нутко, не балуй, – доброжелательно посоветовали со двора. – Не время еще.

      – Али не признаешь, Абросим? – спросил Прошка.

      – Ты, что ль, Прохор Петрович?

      – Да вроде как я.

      – Ну и ну! А чего пожаловал?

      – А в гости.

      – В гости? Сейчас?

      – Ну да. Пока еще есть к кому. Отворяй. Праздник же!

      – Праздник, как же, – проворчал Абросим. – Черт бы побрал такой праздник! А кто там с тобой?

      Обенаус приподнял мокрую шляпу.

      – Вот те на… – пробормотал Абросим. – Господин барон! Щас, погодите, псов уйму.

      Через короткое время звякнули засовы.

      – В самом деле – в гости? – изумлялся Абросим.

      – А вот, – Прошка распахнул плащ и показал торчащие из карманов бутылки. – Что, примете?

      – Убедительно. Ну, коли не боитесь… Хозяин, конечно, рад будет. Сидит один, сыч сычом, от Алены отбивается.

      Прошка оглядел пустой двор.

      – А где остальные?

      – Бабы, да те, кто послабже – все сбегли. Остальные спят.

      – Спят? – удивился Обенаус. – В такое время?

      – Ну да. До полуночи еще далековато, ваша милость. Самое время поспать. А то потом уж не поспишь, когда толпа хлынет.

      – Это