Русский город Севастополь. Сергей Анатольевич Шаповалов

тоска поселилась в груди. Стало не по себе. Страшно? Нет, не страшно… Уныло. Будто весь этот мир, что тебя окружает, уже не твой. Ты чужой здесь. Тебе пора! Куда?

      ***

      Меньшиков подъехал к левому флангу, где занял позицию Тарутинский пехотный полк. Ему навстречу на вороной кобыле подскакал командующий семнадцатой дивизией, генерал Кирьяков. Доложил о готовности.

      – Вы как-то неуверенно рапортуете, – подметил Меньшиков. – Что вас не устраивает?

      – Предлагаю оттянуть Брестский и Белостокский полк на возвышенность. Позиция у берега реки слабая. К тому же у меня слева дыра – всего один батальон Минского полка фланг прикрывает.

      – Должен Московский полк подойти. Его и поставьте слева в первую линию, – приказал Меньшиков.

      – Но, как же, ваша светлость, – возразил Кирьяков. – Полк от Арчинской станции топает. Это более ста пятидесяти вёрст. Они же на ногах держаться не будут.

      – С чего бы? – удивлённо вздёрнул брови Меньшиков. – У Суворова солдаты ещё не такие марши совершали – и сходу в бой вступали. В первую линию Московский!

      – Слушаюсь!

      – И ещё! – Меньшиков указал вперёд, там, где возвышенность круто обрывалась к морю. – На склоне есть несколько троп. Одна из них – широкая, по дну оврага идёт. Перекройте её. Остерегайтесь, как бы противник орудия не втащил.

      – Да как же возможно по такой крутизне? – усмехнулся Кирьяков.

      – Под Кульмом ещё не на такие кручи поднимали. А здесь всего сто шагов преодолеть.

      – Слушаюсь! Перекрою, – обещал генерал Кирьяков.

      – Не забудьте! Овраг этот – самое слабое место в вашей позиции.

      Главнокомандующий двинулся дальше. Кирьяков остановил подполковника Залесского из свиты и настойчиво попросил:

      – Вы, как офицер генерального штаба, должны упросить князя не сводить войска вниз, к реке, а расположить на нагорной части.

      – Но всё уже решено, – пожал плечами Залесский. – Не в моей компетенции вносить коррективы. Всё уже обговорено и проработано.

      – Я вас очень прошу, – настаивал Кирьяков. – Залесский, пожертвуйте своим самолюбием. Сами видите – позиция гиблая.

      – Извините, но менять диспозицию накануне боя – невозможно, – твёрдо стоял на своём подполковник. – Вам же обещали поддержку Московского полка. Вот, кстати и генерал Куртьянов.

      По дороге ехала закрытая пролётка, запряжённая парой взмыленных коней. Кучер натянул вожжи Пролётка встала. Из экипажа вывалился полный краснолицый генерал. По лбу его стекал пот. Пышные седые усы и баки посерели от дорожной пыли. Он тяжело, хрипло дышал.

      – Разрешите обратиться! – крикнул генерал главнокомандующему, стараясь встать по стойке смирно и унять дыхание.

      – Где ваш полк? – недовольно спросил Меньшиков.

      – Московский полк на марше. На позицию прибудет через два часа.

      – Уберите карету и садитесь на коня. Генерал Кирьяков объяснит вам диспозицию. После прибытия полка доложите мне, – приказал Меньшиков и поехал дальше.

      – Рад