Учительница нежная моя. Юрий Лузанов

в него бычьим взглядом.

      – Не высыпаемся?

      – Никак нет, – обучено отбарабанил Ярослав.

      – Не высыпаемся?! – выпучился сержант.

      – Так точно. То есть… высыпаемся.

      – Отставить!

      – Куда отставить? Что?

      Логвиненко разразился бранными трелями. Пустился вдоль строя, давая понять, что это относится ко всем присутствующим. Вернулся к Ярославу.

      – Это форма одежды, боец?

      Ярослав опустил глаза. Чёрт! В спешке он перепутал петли пуговиц. Хотел исправиться, но Логвиненко не дал:

      – Выйти из строя на три шага!

      Ярослав вышел.

      – Кру-гом!

      Ярослав развернулся.

      – Посмотрите: это боец нашей великой родины. А если завтра Парад? А если в поход? Например, в каком-нибудь Гондурас. Все гондурасцы подумают: «Мы эту советскую армию одними бананами и кокосами закидаем!»

      Логвиненко быстро распалился, затопал, рельефно напряг шейные жилы. Вспомнил дедов-фронтовиков, заговорил про НАТО:

      – Как ты стрелять по врагу будешь в таком кителе? Может, без штанов в атаку пойдешь?

      Ярослав хотел заметить, что древние греки вообще сражались голыми. Но благоразумно смолчал.

      – Наряд вне очереди, – наконец выдохнул Логвиненко.

      – Хорошо.

      – Не "хорошо", а "есть наряд вне очереди"!

      – Понял.

      – Не "понял", а «так точно»!

      – Так точно.

      Свою провинность он искупил сполна. Драил казарму, мыл туалет. Когда забилось унитазное очко, ему пришлось пробивать его проволокой, лезть руками прямо в вонючую бурду. Задыхался, но пробил. Говно с утробным урчанием ушло в трубу.

      На следующий день все шесть учебных рот собрали в актовом зале. Перед ними поочерёдно выступило все командование.

      Лысый командир части полковник Сысоев сказал несколько воодушевляющих слов. Потом слово взял заместитель Сысоева по политработе подполковник Больных. Этот был тягуч и нуден. К тому же у Больных была странная особенность – дважды повторять произнесённые слова. Он словно пробовал их на вкус. "Товарищи бойцы, товарищи бойцы, вам доверена великая честь служить отчизне, служить отчизне. Помните о славных традициях советской армии, советской армии…" – заунывно гундел он, и сержанты зорко следили, чтобы никто из солдат не спал.

      От штабистов выступил Караваев – еще молодой 35-летний майор с уже набрякшими на щеках брылами и наметившимся вторым подбородком. Он насуплено вещал про международную обстановку.

      – Думаете, раз объявлена перестройка, то у нас нет врагов? Ошибаетесь! – гремел в микрофон Караваев, тряся брылами. – Мировой империализм всего лишь затаился. Не слушайте тех, кто говорит о так называемой разрядке напряженности. Соединенные Штаты Америки не откажутся от своей враждебной политики. Мы должны быть бдительны и готовы во всеоружии встретить любую угрозу!

      Ярослав переглянулся с сидевшим рядом Игорем. Только что они листали в ленкомнате журнал "Огонёк",