Самому себе не лгите. Том 1. Сборник

ну и всем необходимым.

      – Ты думаешь, так лучше будет? А дети, Ваня, они-то в лесу как?..

      – Уж лучше в лесу, но живые! Или ты думаешь, фашисты пощадят кого? А захотят тебя как бабу – мне что, плакать да смотреть предлагаешь?!

      – Не знаю… Страшно, Ваня! А как найдут нас, что будет?

      – Уйдем туда, за болото, где избушка лесника. Там не отыщут! Да и, думаю, всё это ненадолго, война месяца через два-три закончится… Надеюсь, наши к ноябрю вернутся и выкинут фашистов из деревни.

      – Дай Бог! Дай Бог! А когда пойдем-то, Ваня?

      – Дней через пять, наверное. Надо подготовиться и подумать, когда лучше…

      В это время в окно постучали.

      – Кто там еще так поздно?! – насторожившись, спросил он.

      – А… дед Матвей опять! – ответила жена.

      – Пойду выйду, поговорю с ним!

      …– Ну, что случилось, дед Матвей?

      – Иван, прошу тебя, спасай!

      Идем к фашистам побыстрей

      И заберут меня пускай!

      – Да, объясни, прошу я, толком!

      Что вдруг случилось?.. Что стряслось?!

      – Я выть готов от боли волком,

      И вот: ружье мне взять пришлось!

      – Зачем ружье?! И что случилось,

      Ты мне расскажешь, наконец?

      – Беда такая приключилась,

      Она у них! Совсем птенец…

      Забрали Нинку! Там, у них!

      В комендатуре, целый день!

      Хотел поднять я всех своих

      «Сдурел, – сказали, – старый пень?»

      Боятся все… вот я к тебе,

      Спаси кровиночку мою!

      – Ты что прикажешь делать мне?

      Ее к тебе как приведу?!

      – Так объясни им, мол, на ихнем:

      Пятнадцать лет, дитё совсем!

      А если нет, то наших кликнем,

      И смерть тогда им будет всем!

      – Ты, дед Матвей, сдурел, гляжу я:

      Война неделю как идет.

      Фашист, паскуда, торжествуя,

      Бои за Минск уже ведет!

      – Неужто… Минск?! Ох, ох, беда!

      Так что же делать мне, Иван?

      Пропала внучка навсегда?!

      Ее врагу я не отдам!

      Вот, взял ружье, перестреляю!

      – Успеешь многих застрелить?

      – Хоть одного! Ну, я не знаю…

      А что ж, лишь плакать да грозить?

      – Ружье оставь! Пойдешь со мною.

      Просить их буду, убеждать…

      Но чужды мы для них душою:

      Для них забава – нам страдать!..

      …Он забежал в дом и вполголоса, чтоб не разбудить детей, сказал:

      – Зоя, я со стариком схожу…

      – А что случилось? – встревожилась жена.

      – Беда, у них, Зоя… Нинку фашисты забрали и держат у себя.

      – А ты что можешь сделать? Страшно, Вань… Как бы боком не вышло.

      – Ничего, Зоя, я попробую с немцами поговорить. Может, удастся… может, отпустят.

      – Ой, боюсь я, Ваня!

      – Ничего, ничего, не бойся. Мы быстро… попробуем упросить! – приобняв жену, ответил он и, поцеловав ее, вышел.

      Идя по ночной деревне вместе с дедом Матвеем к школе, где размещалась комендатура, учитель размышлял: