Самому себе не лгите. Том 1. Сборник

как брошенный букет!

      «В тот день, когда погас твой взгляд…»

      В тот день, когда погас твой взгляд,

      Над потускневшим морем встал

      Тревожный скомканный закат

      И солнце сплющил, как овал.

      И я за сумрачной стеной

      Не видел полосу зари.

      И ночь стелилась надо мной,

      Не зажигая фонари.

      И о тебе ни слова мне

      Латунный месяц не принес,

      А сам в подзвездной глубине

      Он только ширился и рос.

      Я думал – ты ушла туда,

      Где запах поля, запах трав.

      Не знал я, что стряслась беда,

      Сосуды жизни разорвав.

      Как будто сотни колесниц

      Остановились на бегу.

      И капли слез из-под ресниц

      Расплылись кровью на снегу.

      И ты в преддверии могил

      Ловила взглядом окоём,

      Но отблеск смерти заклеймил

      Его железом и огнем.

      Не оживут букеты роз,

      Не обратится время вспять,

      И окровавленных волос

      Не загорится снова прядь.

      И этих стройных белых ног,

      Которых легче в мире нет,

      На суете земных дорог

      Не отпечатается след.

      И только свет прошедших дней

      Мерцать, как дальняя звезда,

      Останется в душе моей

      И не померкнет никогда.

      Дыхание жизни

      (Отрывок из романа)

      Михаэль лежал на снегу, подстелив под себя несколько хвойных веток. Исходные позиции батальон занял ночью, но уже рассветало, и начала атаки можно было ждать с минуты на минуту.

      Четыре месяца прошло с последнего боя, в котором он участвовал и был ранен. Тогда, в августе, война шла в эстонских лесах и на улицах Таллина – мощеных камнем, пропахших дымом и порохом, – а сейчас стоял декабрь, и впереди простиралось, насколько хватало глаз, заснеженное подмосковное поле.

      Но изменился не только пейзаж. В судьбе Михаэля тоже произошли изменения.

      Переправившись под бомбами на старом буксире через Ладогу, Михаэль еще десять дней добирался до Горького. Несмотря на то, что у него имелось предписание, очумевшие и измотанные железнодорожники не обращали на бумажку никакого внимания, солдатские эшелоны шли в противоположном направлении, и оставались только обычные поезда, набитые эвакуированными и просто бегущими подальше от приближающейся линии фронта гражданскими людьми. Попасть в такой поезд было почти невозможно, а если все-таки удавалось, приходилось стоять.

      А кроме того, надо было не перепутать направление. Карты у Михаэля не было, он плохо представлял себе, где находится пункт назначения, и всё же ему повезло. В Вологде, куда Михаэля привез товарный состав, ему удалось забраться в тамбур и каким-то чудом попасть в вагон идущего до Костромы, переполненного до отказа поезда. И стоять бы Михаэлю всю оставшуюся дорогу, если бы какая-то круглолицая девушка в платке, из-под которого выбивалась светлая прядь, не притянула его к себе и не усадила, вынудив слегка потесниться своего пожилого соседа, хотя двигаться было некуда.

      Так он оказался на нижней полке, вплотную ощущая молодое женское тело и