В ожидании наследства. Страница из жизни Кости Бережкова. Николай Лейкин

режиссеру руку, шепнув: – Приходите потом в буфет выпить, – и на цыпочках стал уходить со сцены.

      Глава VII

      С шумом и громом встретила публика Надежду Ларионовну, когда та, выскочив на сцену, побежала к рампе, улыбнулась и сделала ручкой. Всех поразил ее костюм. В этом костюме она появилась в первый раз. Он был уже совсем откровенен. В таких костюмах появляются только акробатки, жонглирующие в цирке на канате. Что же касается до декольте корсажа, то оно даже перехвастало корсаж акробатки. Оркестр сделал аккорд. Капельмейстер дал смычком знак Надежде Ларионовне, и она запела. Пела она какие-то дрянненькие сальные куплеты очень слабеньким голоском и поминутно фальшивя, но, тем не менее, после каждого куплета публика приходила в восторг и неистово аплодировала. Причиной успеха был костюм, позволявший видеть действительно стройные формы Надежды Ларионовны и ухарские, впрочем не лишенные некоторой грации, жесты. В особенности приходил в восторг сидевший неподалеку от Кости Бережкова старик с усатой военной физиономией, с двойным подбородком и оттопыренной нижней губой. Одет он был в черный сюртук и имел в петлице орденскую ленточку. Он привскакивал даже на кресле во время аплодисментов и аплодировал, поднимая руки кверху и как бы простирая их к Надежде Ларионовне… Этот старик не был в числе завсегдатаев театрика, Костя видел его в первый раз и уже ревновал к Надежде Ларионовне.

      «Вот, вот… Этот старик, должно быть, тот самый полковник и есть, который предлагает Наде ротонду и лошадей и про которого говорила ее тетка, – думалось ему. – Ах, старый пес! Туда же! Да и Надя-то… Неужели она может польститься на такую старую тушу, хоть бы из-за корысти? Надо, надо подарить ей ротонду. Во что бы то ни стало надо».

      – Браво, браво, Люлина! – закричал Костя, дабы перекричать старика, приподнялся на своем кресле и стал стучать о пол своим креслом.

      К нему наклонился сидевший по левую от него руку тощий, с геморроидальным лицом пожилой мужчина в пенсне и пестром галстуке и произнес:

      – Какова Люлина-то! Раз от разу лучше. Это совсем русская Филиппо. Да что! Сегодня она даже Филиппо перещеголяла.

      – Филиппо-с ей в подметки не стоит. За пояс она заткнула Филиппо, – слышалось дальше. – С каждым днем развивается женщина. Вы посмотрите, что из нее выйдет! Далеко пойдет.

      – Надо поддержать! Надо поддержать! – раздавалось сзади, и аплодисменты трещали.

      Надежда Ларионовна торжествовала. Она улыбалась приветливой улыбкой и кланялась направо и налево. Но вот она кончила куплеты и вприпрыжку убежала за кулисы. Взрыв рукоплесканий, и начались вызовы. Она выбегала, приседала и делала ручки.

      – Черт знает, что за улыбка у ней канальская! – воскликнул старик с военной физиономией, и его всего даже как-то передернуло на кресле.

      «Бис, бис!» – кричала публика, требуя повторения. Надежда Ларионовна опять показалась у рампы и повторила два последних куплета. Аплодисменты усилились. Костя бил в ладоши и млел. На глазах его даже блестели слезы. Такой успех Надежды Ларионовны он видел в первый раз.

      – Любимицей, любимицей,