В мире событий и страстей. Владимир Бурлачков

попытались перелезть через них. Пожилой мужчина спрыгнул на мостовую, крикнул парню:

      – Флаг! Флаг мой подай!

      У перил моста стояли два перепуганных солдатика – в бронежилетах поверх шинелей.

      – А почему нас не пускали? А? Почему? – строго говорила им пожилая женщина в темной косынке.

      – Нельзя вам туда, – сказал один из солдатиков.

      – Как это нам нельзя? Это кто вас такому научил? – спрашивала женщина.

      На мосту остались несколько групп солдат. Стояли, побросав металлические щиты и, ничего не понимая, глазели на людской поток. Омоновцы сбежали по боковым лестницам на набережную, уходили подальше, посматривая, не бросятся ли их догонять.

      У метро «Парк культуры» на тротуарах стояли прохожие, смотрели на запруженную народом улицу, спрашивали, куда идут.

      На подходе к Зубовской площади впереди закричали:

      – «Черемуха»! «Черемуха!»

      Шедшие впереди остановились. Но сзади толпа напирала. Олега толкали. Он попытался выбраться к тротуару, но не смог. В воздухе сильно пахло гарью. С Зубовской доносился рокот работающих моторов.

      Парень в зеленой куртке забрался на крышу ларька и кричал:

      – «Поливалка» развернулась! А-а! Вперед поперла!

      Парень еще что-то кричал, а толпа двинулась вперед. Пожилой мужчина в плаще потерял ботинок. Пытался растолкать встречный поток и повторял:

      – Где? Сюда! Мне его! Мой!

      На Зубовской стояли несколько крытых брезентом военных машин. В кабине одной из них сидели солдаты. Из толпы им кричали, чтобы выходили, и грозились выбить стекла. На газоне у тротуара лежал на спине седой мужчина. Рядом с ним стояла молодая женщина с разбитым в кровь лицом.

      ОМОН отходил по Калининскому проспекту к центру и по Садовой – к Площади Восстания. Мальчишка лет пятнадцати стоял посреди улицы и орал:

      – Они прятаться, прятаться побежали! В посольство!

      У мэрии ударили автоматные очереди. Толпа заныла, закричала женскими голосами, бросилась к скверу на другой стороне улицы. Олега толкнули. Он отлетел к тротуару, полез через низкий кустарник, царапая лицо и руки. Оглянулся, увидел, что на мостовой остались лежать люди.

      У гостиницы «Мир» толпа разоружала солдат из внутренних войск. Стаскивала с них бронежилеты, отнимала щиты. Кто-то закричал:

      – А-а! Ранен! Ранен!

      И сразу несколько голосов:

      – Снайперы! Снайперы! На мэрии! На крыше!

      По Калининскому бежали люди. Возле мэрии загудел грузовик. Зазвенели разбитые стекла. В здание бросились несколько человек.

      Дом Советов был окружен кольцом из военных грузовиков и поливальных машин. Перед ними поблескивающей, полупрозрачной змей была растянута спираль колючей проволоки. Ближе к мосту ее сумели разодрать. Девчонка в сиреневой шапочке и мужчина в темной куртке и шляпе пытались оттащить ее в сторону. Проволока цеплялась колючками за асфальт и противно лязгала.

      – А где ОМОН? Где? – кричал пожилой мужчина. – Они