В мире событий и страстей. Владимир Бурлачков

тот вечер кордон милиции стоял у метро «Баррикадная». Дальше не пускали. Толпа гудела и возмущалась. В ответ хрипел и огрызался милицейский мегафон.

      Вдруг милицейская цепь сдвинулась с места, разделилась и разошлась по сторонам. Толпа притихла, разглядывая открывшееся пространство улицы. Несколько человек вышли вперед, зашагали по брусчатке вниз, к зоопарку. Толпа устремилась за ними. И тут от стены кинотеатра отделилась цепь ОМОНа. Те, кто успел перебраться через ограждения и выскочить на тротуар, видели, как падают на мостовую люди из толпы, оглушенные ударами дубинок, как лежащих бью сапогами, не разбирая ни возраста, ни пола. И все это здесь – в городе, где родились и выросли, на улице, по которой гуляли! Вот уж, на их памяти невиданное и неслыханное по жестокости и маразму.

      На работе было, как в отпускной период. Даже в курилке никто не собирался, будто за эти бурные годы успели все выяснить и обговорить.

      Неожиданно появилась Ирина. Плотно прикрыла за собой дверь, села напротив и спросила:

      – Ну и чего, бывший возлюбленный? Как отпуск провели?

      Говорила она вроде бы равнодушно. Он мельком взглянул на нее. понял, что она обижена. Но выяснять отношения было бы ни к чему и он ответил:

      – В отпуске рыбу ловил.

      – А где?

      – В Ярославской области.

      Она полезла в сумочку за сигаретами. Искала глазами пепельницу на столе.

      – Тоже в отпуске была. На острове жила. Мы по нему на «молли» катались.

      – Это что такое? – не понял Олег.

      – Машинка такая маленькая. Ездят на ней, когда в гольф играют. Слушай, а что ты обо всех этих событиях думаешь? Чем закончится?

      – Не знаю, – ответил он, помолчав.

      – Ты там, у Белого дома бываешь?

      – Был. Посмотрел на современную жандармерию.

      – Братец мой такой довольный последние дни ходит. Говорит, что в правительстве перетасовки будут, и ему вроде бы что-то светит. А мои все клиенты перепрятались. Никаких заказов нет. Хочешь, пойдем ко мне пообедаем.

      – Нет, не пойду.

      Она помолчала и встала со стула:

      – Тогда, пока.

      Борька сидел за столом угрюмый, будто только что с кем-то поругался. Посмотрел на Олега и сказал:

      – Сегодня в голову ничего не лезет. Какое-то дурацкое настроение. Я даже шлепнул пару рюмашек, чтобы развеяться. Хочешь, налью?.. Как хочешь. Хрень какая-то происходит. И Веселов меня своими разговорами опять завел.

      – Охота тебе с ним отношения выяснять.

      – Просто интересно! Как это можно на черное говорить белое и даже не морщиться.

      – Был там – у Белого дома? – спросил Олег.

      – И не пойду. И так все ясно.

      – А я был.

      – Не рассказывай. – Борька махнул рукой. – А вчера по телеку какое-то сборище на Манежной площади показывали. Толстая тетка кричала в камеру: «Расстрелять этот Верховный Совет мало!» О чрезвычайке восемнадцатого года размечталась.

      От Трехгорного вала Олег добрался до