Волк в ее голове. Книга III. Андрей Сергеевич Терехов

всё сделано по правилам. Соряныч, мне нравятся классические. Нормальные, без всяких жоповывертов, мелодии. И НОВОСТИ.

      Диана закрывает лицо руками. Плечи её опускаются.

      – Зато не нравится говорить правду, – добавляет Леонидас и оглаживает бороду. – И учиться.

      Он это серьёзно? Вот сейчас?

      – Некоторые учителя учат СЛИШКОМ многому.

      – Причём тут учителя? Причём? Ты крушишь пол в гимназии, ты сбегаешь в окно от классного руководителя… в окно! Не отвечаешь на звонки, твои родители… Скажи честно: ты списывал у Вероники Игоревны? У вас была какая-то договорённость насчёт твоих пятёрок?

      Меня вновь разбирает смех, но я сдерживаю его. Диана отводит руки от лица.

      – Жень, ты серьёзно? Договорённость с моей мамой?

      Леонидас изображает бровями что-то вроде «ну да, спорно», и на пару минут все затыкаются. Проступают фоновые звуки: мягко гудит мотор, поскрипывает подвеска, брякают две игральных кости-освежителя, подвешенные к зеркалу заднего вида.

      Я нарочито отворачиваюсь и разглядываю строительные леса, которые проносятся мимо. Мысли возвращаются к Веронике Игоревне.

      Она бывала в Афгане достаточно часто и регулярно, чтобы набрать вагон купонов.

      Регулярно и часто.

      Что покупают регулярно и часто в аптеке?

      Пластыри, йод, обезболивающее, таблетки от поноса, от сердца… презервативы.

      Меня едва не скручивает.

      Любовные утехи в Афгане?

      Ну нет.

      Не-е-ет.

      Инсулин? И Вероника Игоревна, и Диана болеют диабетом.

      Звучит логично, но зачем ходить за лекарством так далеко?

      – Твой отец будет дома? – спрашивает Леонидас.

      – Фиолетово.

      Он беззвучно ругается, сворачивает к тротуару и тормозит. Пакет с сумкой Вероники Игоревны по инерции съезжает вперёд и с шуршанием сваливается мне под ноги.

      – Ты не понимаешь? Если отца не будет, остаётся сдать тебя в органы опеки.

      Я не отвечаю: поднимаю пакет кончиками пальцев, кладу на сиденье.

      – Жень… – тихо говорит Диана, но Леонидас отмахивается от неё и спрашивает меня:

      – Между тобой и твоим отцом что-то случилось?

      – Жизнь, – говорю я. – Знаете, бывает такая штука. Заводы закрываются. Люди меняются. Везите куда хотите. У меня ещё мама есть. Отвезите меня к ней, в Поднебесную. Будьте лапочкой.

      – Так, мне это надоело. – Леонидас переключает передачу, вжимает педаль, и «Субару» с гулом и прытью реактивного самолёта набирает ход. Меня вдавливает в сиденье, оранжевые деления на графике скорости стремительно зажигаются друг за дружкой.

      – Куда мы? – робко спрашивает Диана. – Жень?

      Леонидас бросает на неё сердитый взгляд.

      – Скажи, ты вообще подумала сказать мне, где Артур? Пока…

      – Сорян, – перебиваю я, – а вы вообще подумали сказать мне, где Диана, пока я тут бегал и расспрашивал всех, как попка-дурак?

      – Это другое! – отрезает Леонидас.

      – Или вы подумали сказать ей, что ЕЙ надо учиться? Что ей надо где-то есть?

      – Чел!..

      – Что