Сердце, живущее в согласии. Ян-Филипп Зендкер

по походке, по его легкому, слегка пружинистому шагу. Только У Ба мог вот так придерживать правой рукой лоунджи, чтобы одежда не мешала идти быстрее. Он шел мне навстречу. У меня снова заколотилось сердце, нахлынули воспоминания.

      На глаза наворачивались слезы. Я сглотнула и плотно сжала губы. Почему я так долго сюда собиралась? Почему не поддалась тоске по У Ба, по Кало? До чего же, оказывается, тяжело следовать голосу собственного сердца. Я вдруг поняла, что все эти десять лет жила не своей жизнью.

      У Ба поднял голову, заметил меня. Мы оба пошли медленнее. Оба замерли, прежде чем оказаться лицом к лицу.

      Сестра и брат. Высокая, еще не старая женщина и низкорослый, пожилой мужчина.

      Мне захотелось крепко обнять его, прижать к себе, однако тело не слушалось. Напряжение разрядил сам У Ба. Шагнул ко мне, протянул руки и осторожно обнял ладонями мое лицо. Его уставшие глаза оглядели меня и вдруг стали влажными. Он не стеснялся слез. У него дрожали губы.

      – Я очень долго собиралась сюда, – прошептала я.

      – Да. Прости, что не встретил в аэропорту.

      – О чем ты, У Ба? Ты ведь даже не знал, что я приеду.

      – Думаешь? – улыбнулся он, но тут же стал серьезным.

      Я обняла его. У Ба встал на цыпочки и все равно достал мне только до плеча.

      Есть большие мечты. Есть маленькие.

      – Где твои вещи?

      – В отеле.

      – Мы их обязательно заберем. Ты ведь поселишься у меня?

      Я вспомнила его хижину на сваях. Пчелиный рой, обитающий в гостиной, продавленную кушетку, свиней, разгуливающих внизу.

      – Даже не знаю. Я бы не хотела быть обузой.

      – Обузой? Наоборот. Джулия, ты окажешь мне великую честь, если поселишься у меня. – Он озорно подмигнул. – И потом, жители нашего городишки отвернутся от меня, если узнают, что я позволил сестре жить в отеле. Сестре, прилетевшей с другого конца света. Это решено окончательно. – У Ба взял меня за руку и повел туда, откуда пришел. – Для начала предлагаю выпить чаю и чего-нибудь съесть. Ты, должно быть, проголодалась после дальней дороги. В самолетах вас хоть чем-то кормят?

      Мы пересекли улицу. У Ба привел меня в ресторанчик: часть низких, почти детских столиков и стульев стояла во дворе под тентами. Мы расположились за единственным свободным столом. Сев, я сразу же уперлась коленями в его днище.

      Рядом оживленно беседовали две женщины. По другую сторону расположились двое солдат в зеленой униформе. У Ба легким кивком приветствовал всех.

      – Это заведение принадлежит той же семье, что владела чайным домиком. Ты его помнишь?

      Конечно, я не забыла ветхое, покосившееся строение с пыльным полом и засаленными стеклами витрин, где по пирожным и рисовым колобкам лениво ползали мухи.

      – Вижу, владельцы достигли больших успехов.

      – Ты принесла им удачу, – сказал У Ба, улыбаясь во весь рот.

      Брат молча разглядывал меня. Нам принесли чай в чашках, в каких обычно подают эспрессо. В моей плавала дохлая муха.

      – Пожалуйста, простите, – засмущалась официантка,