Сердце, живущее в согласии. Ян-Филипп Зендкер

засмеялась неожиданному комплименту.

      – Сегодня – пятнадцатое число. Просто совпадение… – проговорила я.

      – Знаю. Разве я могу об этом забыть?

      По его лицу пробежала тень.

      – Горожане и сейчас устраивают процессии в память Ми Ми и нашего отца?

      У Ба печально покачал головой и почему-то оглянулся по сторонам. Наклонившись ко мне, прошептал:

      – Военные запретили шествия.

      – Что? – удивилась я, спросив излишне громко. – Почему?

      У Ба поморщился. В это время солдаты встали из-за столика. Услышав мои вопросы, они с любопытством посмотрели на меня, но не остановились, вышли на улицу, сели в армейский джип и уехали. Поднявшееся облако пыли поплыло в сторону дворика, оседая на столиках и полу. Я даже закашлялась.

      Брат, наоборот, вздохнул с облегчением:

      – Армия не любит демонстраций.

      – Даже когда люди идут почтить память двух великих сердец? Память удивительной любви? – удивилась я.

      – В особенности это. – У Ба отхлебнул остывший чай. – Чего сильнее всего боятся вооруженные люди? Других вооруженных людей? Нет! Чего наиболее страшатся жестокие? Жестокости? Снова нет! Что опаснее всего для охваченных ненавистью и эгоизмом? Больше всего они боятся любви.

      – Неужели военные видели угрозу в цветах, что безоружные люди несли к дому Ми Ми? Что в них опасного?

      – Те, кто любят, уже опасны. Они не знают страха. Они подчиняются иным законам.

      Мы встали. У Ба хотел расплатиться, однако официантка сказала что-то по-бирмански. Мой брат ей ответил, после чего оба засмеялись.

      – С нас не берут денег. Это было угощение от хозяев.

      – Спасибо, – сказала я.

      – Эта женщина хочет тебя поблагодарить.

      – За что?

      – За возможность проявить доброту к тебе.

      Я слишком устала, чтобы понимать здешнюю логику, а потому приветливо улыбнулась официантке, и мы ушли.

      – Может, наймем повозку и съездим за твоими вещами? – предложил У Ба. – Представляю, до чего ты устала.

      – Ничего, дойду пешком. Здесь недалеко, и рюкзак у меня совсем не тяжелый.

      У Ба снова закашлял. Первый раз я услышала его кашель за столом: сухой, пронзительный.

      – Ты простудился?

      Он покачал головой и взял меня за руку. Мы пошли к отелю. Всякий раз, когда я ускоряла шаг, У Ба деликатно меня сдерживал.

      Солнце отбрасывало длинные тени и вскоре скрылось за горами. Стало прохладнее.

      У Ба остался в вестибюле, а я поднялась на второй этаж за рюкзаком. Не желая обижать владельца отеля, заплатила за две ночи.

      Я собиралась нести рюкзак сама, однако У Ба, глухой к возражениям, взвалил его себе на спину и торопливо вышел из отеля.

      Глава 9

      Я умирала от желания увидеть преображенный дом брата. Посланных денег должно было хватить на капитальный ремонт жилища У Ба.

      Узкая тропка, петляющая между банановых деревьев и деревьев папайи, вывела нас к реке. У Ба часто останавливался, чтобы