Сердце, живущее в согласии. Ян-Филипп Зендкер

сложил руки на коленях, закрыл глаза. Черты его лица мгновенно расслабились.

      Его пример вдохновил меня, я решила помедитировать снова, но теперь передо мной стояло лицо этого старика. Я разволновалась, ныла поясница, болела спина и вдобавок начало першить горло. Это была настоящая пытка. Попробуй медитировать в таком состоянии!

      Прозвучал гонг. Медитация окончилась. Облегченно вздохнув, я открыла глаза. Старый монах исчез. Я огляделась, чувствуя, как в душе нарастает раздражение. Эми продолжала неподвижно сидеть с закрытыми глазами, остальные медленно поднимались.

      Старый монах как сквозь землю провалился.

      За обедом я познакомилась с другими гостями. Все они были из Нью-Йорка. Преподавательница йоги, женщина примерно моего возраста. Пожилой вдовец, надеявшийся, что медитации помогут отпустить жену, умершую год назад. Студентка, ищущая чего-то, о чем сама не ведала. Журналист, который говорил исключительно о своей будущей книге под названием «Сила тишины». Я ела овощное карри и надеялась, что книга окажется интереснее рассказов о ней. А у меня из головы не шел старый монах. В какой-то момент застольные разговоры начали мешать. Я переглянулась с Эми. Она мгновенно все поняла, и через несколько минут мы сидели в моей комнате.

      Эми пришла с полотняным мешком. Мне вдруг показалось, что там спрятаны сокровища. Но внутри оказалась свеча, две рюмочки, штопор и бутылка вина.

      – Здесь разрешают выпивать? – шепотом спросила я.

      Вот она, юридическая закваска! Закон прежде всего.

      Эми улыбнулась и приложила палец к губам. Затем зажгла свечу, погасила свет, после чего откупорила бутылку, наполнила рюмочки и села рядом со мной на кровать:

      – Будда говорил: «Дурак, сознающий свое невежество, по сути – мудрец».

      – Я думаю, Будда не похвалил бы нас за то, что мы пьем вино в таком месте. Или это занятие превратит нас в мудрецов?

      Она заговорщически подмигнула.

      – А ты сама – буддистка? – спросила я.

      – Почти.

      – Что это значит?

      – Будда говорил: «Жить – значит страдать».

      – И что?

      Эми наклонилась к моему уху и прошептала:

      – Великий мастер ошибался: жить – значит любить.

      – Любовь и страдание не являются взаимоисключающими, – возразила я. – Скорее, одно предполагает другое. Как ты думаешь?

      – Чепуха. Кто по-настоящему любит, не страдает.

      На этот раз ее шепот был еще тише.

      – Это не так.

      – Так, подруга. Поверь мне. – Она привалилась к стене, приподняла свою рюмку. – За влюбленных.

      – И за страдающих.

      Мне не хотелось дальше говорить на эту тему. Воспользовавшись паузой, я спросила, не видела ли Эми в зале медитаций старого буддиста в громадных очках.

      Подруга покачала головой, потом сказала:

      – Монахиня говорила, что у них гость из Бирмы.

      – Она что-нибудь рассказывала о нем? – спросила