Улица Темных Лавок. Патрик Модиано

находилась русская церковь.

      Двухэтажное строение с тюлевыми занавесками на окнах.

      Справа тянулась широкая аллея. Я встал на противоположном тротуаре.

      Первыми у входа в дом, со стороны улицы, остановились две женщины. Одна из них, темноволосая, коротко стриженная, была в черном шерстяном платке. На голове другой, сильно накрашенной блондинки, красовалась серая шляпа, по форме напоминавшая мушкетерскую. Я слышал, что они говорят по-французски.

      Подъехало такси, из него с трудом выбрался совершенно лысый, тучный старик с набрякшими мешками под узкими раскосыми глазами. Он пошел по аллее.

      Слева, свернув с улицы Буало, ко мне приближалась группа из пяти человек. Две немолодые женщины вели под руки старичка, бледного и хрупкого, словно из гипса. За ними шли двое мужчин, наверное отец и сын, очень уж они были похожи друг на друга – оба в серых элегантных костюмах в полоску, – отец выглядел как-то фатовато, у сына были белокурые вьющиеся волосы. Их догнала машина, откуда вылез другой старик с седыми волосами ежиком, подтянутый и быстрый, в пелерине из плотного сукна. Выправка у него была военная. Не он ли Степа?

      Все они вошли в церковь через боковой придел, в конце аллеи. Мне хотелось пойти за ними, но мое присутствие среди этих людей наверняка привлекло бы внимание. Меня все больше мучила тревога, что я так и не угадаю, кто из них Степа.

      Справа поодаль остановился автомобиль. Из него вышли двое мужчин, потом женщина. Один мужчина, очень высокий, был в темно-синем пальто. Я перешел улицу и ждал, пока они поравняются со мной.

      Они подходят все ближе, ближе. Мне кажется, что высокий, прежде чем свернуть в аллею вместе с остальными, бросает на меня пристальный взгляд. Сквозь витражи окон, выходящих на аллею, видны горящие свечи. Он наклоняется, чтобы пройти в дверь, слишком низкую для него, и во мне возникает уверенность, что это и есть Степа.

      Мотор такси работал, но шофера за рулем не оказалось. Дверца была приоткрыта, будто он должен был вот-вот вернуться. Куда он мог подеваться? Осмотревшись, я решил поискать его где-нибудь поблизости.

      Я обнаружил его в кафе неподалеку, на улице Шардон-Лагаш. На столике перед ним стояла кружка пива.

      – Вы еще долго? – спросил я.

      – Ну… минут двадцать.

      Белокожий блондин, пухлые щеки, голубые глаза навыкате. Пожалуй, я никогда не встречал человека с такими мясистыми ушными мочками.

      – Ничего, что я не выключил счетчик?

      – Ничего, – сказал я.

      Он мило улыбнулся.

      – Не боитесь, что такси угонят?

      Он пожал плечами:

      – Да ну…

      Ему принесли бутерброд с ветчиной, и он деловито принялся за него, не спуская с меня тусклого взгляда.

      – А кого вы, собственно, ждете?

      – Да тут, одного… он должен сейчас выйти из русской церкви.

      – Вы русский?

      – Нет.

      – Глупо как-то… Вы б его спросили, когда он выйдет… Дешевле обошлось бы…

      – Ничего не поделаешь.

      Он заказал еще пива.

      – Я не мог бы попросить вас купить мне газету?

      Он