Встречи на ветру. Николай Беспалов

комсомольцев.

      Петю забрали в армию сразу после ноябрьских праздников, а его брату разрешили ночевать дома. Он уже четверокурсник.

      Вот вспомнила. Шестого декабря неожиданно приехал Иван Петрович. Ольга Федоровна наотрез отказалась ехать с ним в Подпорожье – так он примчался уговаривать её.

      Это была суббота, и я сидела у себя в комнате, читала новый номер журнала «Юность». Стихи какой-то мне не знакомой женщины с татарской фамилией и именем – Белла Ахмадулина.

      Даже через прикрытую дверь мне было слышно, как они ссорятся.

      – Что я там буду делать? – громко спрашивала Ольга Федоровна, и ей так же громко отвечал муж:

      – И там школа есть. Видишь, какая цаца. Ей столичную школу подавай.

      Потом они стали говорить тише, и мне было уже не разобрать, о чем они. И вдруг очень громко:

      – Не поедешь? Заведу себе там молодую деваху. Наплачешься тогда!

      И в ответ:

      – Был кобелем, им и остался. Хорошо, уберегла Ирину от твоего хрена. Не буду же я спорить.

      Потом мы втроем ужинали, и Иван Петрович много пил и ругал какого-то начальника. Он и болван, он и вор, он и бабник.

      Ольга Федоровна молчала. Посмотрит в сторону мужа, ухмыльнется и молчит. Закончился вечер тем, что мы вдвоем с Ольгой Федоровной оттащили его в комнату. Так и уложили одетого в постель.

      – Ты погляди за ним, а мне надо к подруге сходить. Хворает она. – Я вспомнила Петины слова.

      Ну и семейка.

      Иван лежит на спине и тихо посапывает. Настоящий большой ребенок. Я же не зверь. Начала раздевать его.

      – Я сам, – это Иван сказать успел…

      Когда уехал Иван Петрович, я не слышала. А в понедельник я подала заявление об уходе из орденоносного треста.

      Так что новый год я встречала безработной. Начальник отдела кадров мне на прощание сказал: «Можешь гулять месяц, а потом стаж прервется, и ты будешь считаться тунеядкой».

      И назвал статью Уголовного кодекса, по которой меня могут посадить в тюрьму.

      Я же решила: найду работу на каком-нибудь производстве. Отработаю год и получу направление в вуз. Рабочему человеку у нас все дороги открыты.

      Двадцать третьего декабря я получила письмо от мамы. Она писала, что папа болеет и врачи говорят, ему не жить. Рак легких.

      У меня месяц в запасе. Помните, я говорила, что экономлю? Хотела купить зимние сапожки. Шубка есть, а приличных сапожек нет. Не купила сапожки. Купила билет на поезд туда и обратно.

      Тогда и встретила Колю. Я хотела привезти маме что-нибудь вкусненькое.

      Коля, наверное, был сильно пьян, потому что отдал мне банку селедки в винном соусе. Кое-чего мне удалось купить самой. Мама будет рада. Я еду в Жданов.

      Ветры с моря сопровождали меня весь отпуск

      Почти всю дорогу я спала. Как забралась на верхнюю полку, так и оставалась там. Нет, конечно, я слезала, чтобы сходить в туалет. Ольга Федоровна меня так накормила перед дорогой, что я не хотела кушать до Киева. Там же отвела душу. Поезд стоит на станции Киев-Пассажирский сорок минут. Можно успеть пообедать в привокзальном ресторане. Украинский