Встречи на ветру. Николай Беспалов

в 1806–1823 годах, что высота башни с корабликом 72 метра. Я слушаю малопьющего милиционера и одновременно думаю о его мужских достоинствах. Наверное, я ненормальная.

      – Я кушать захотела, – сказала не для того, чтобы Вася предложил мне угоститься.

      – Я в центре плохо ориентируюсь.

      – Я не к тому. На Невском есть пирожковая, – при этих словах меня стало тошнить: сколько же можно есть пирожков с капустой! – но туда я не пойду. Наелась этих пирожков.

      – Можно купить в магазине и покушать где-нибудь на воздухе. – Милиционер Вася заглядывает мне в глаза, как пес у тети Шуры.

      До начала рабочего дня еще два часа. С лишком. Предложение вполне реальное. Но какой же магазин открывается в это время? Об этом я и сказала Васе.

      – Эта проблема решаема.

      Позабыла, что иду с милиционером. Он все может.

      Он смог. Мы нашли маленький магазинчик в полуподвале, и мой сопровождающий раздобыл там все, что было нужно для нашего несколько странного пикника. Одного не было: водки. Было бы очень странно, если бы я пришла на работу с запахом изо рта. Правда же?

      – У меня дома телефона нет. – Милиционер не выпускает моей руки. – А у тебя?

      – Есть, но мне звонить нельзя.

      – Хозяева строгие?

      – Настоящие звери! Ты приходи в субботу на то место, где встретились сегодня.

      До начала рабочего дня тридцать минут. Я вошла в здание треста. Вася остался стоять у подъезда. Мельком я увидела, как он помахал мне рукой. Больше я его не видела. Может быть, он позабыл обо мне, а может быть, его убили, как его товарища. Кто знает. Эпизод моей жизни, не больше, но он отчего-то мне запомнился.

      Уборщица, увидев меня, даже свою швабру отставила.

      – Тебе-то что дома не сидится? Я ещё нашего Ивана понимаю. Он начальник. Он за всех вас отвечает. – Выходит, пока я гуляла с милиционером Васей, Иван Петрович успел приехать в трест. Определенно, Ольга Федоровна и ему устроила скандальчик.

      Прежде чем пройти к себе, я в уборной привела себя, как могла, в порядок. Пока я гуляла с милиционером Васей, мои волосы растрепались.

      Пришла и, что бы вы думали, увидела за своим столом? Точно! Ивана Петровича! Сидит, опустив голову на руки. Первое, что я подумала – ему плохо.

      – Иван Петрович, – тихонько окликнула.

      – Явилась не запылилась. А ты знаешь, что с Ольгой? Ты, девчонка, ушла спозаранку, ни слова не сказала. Мы с матерью не знаем, что и подумать.

      Лицо Ивана Петровича красное, глаза горят. Вот-вот ударит.

      – Ты же, Ира, нам с Ольгой Федоровной как дочка. Мы за тебя в ответе. А знаешь ли ты, что у Ольги год назад инфаркт был?

      – Простите, дядя Иван. Я больше не буду.

      – Настоящий детский сад. Ты мне скажи, где и с кем ты вчера пьяной напилась.

      Я сказала. А что мне скрывать?

      – Ну, я ему попу надеру, комсомолец обкаканный.

      – Не надо, Иван Петрович, – прошу его, а сама думаю, как бы было хорошо его погладить, а ещё лучше поцеловать. – Вы же сами понимаете, если женщина не захочет, то никто её не заставит.

      – Умна. Давай работать. Мне сегодня в главке