Встречи на ветру. Николай Беспалов

с ним куда-нибудь, скажу, что у меня месячные. Дело житейское.

      Так в раздумьях провела я час. Коля больше не приходил. Наверное, пошел заливать горе в пивной бар. Тик-так, тик-так.

      Без пятнадцати пять. Быть или не быть – вот в чем вопрос. Мне стало смешно – вспомнила Валентина Олеговича с его «Пить или не пить?».

      – Ты чего в потемках сидишь?

      Боже мой! Иван Петрович вернулся. Живой и с виду здоровый.

      – Вы вернулись… – и комок в горле.

      – Ты чего, дуреха! Нынче не сталинские времена. Смотри, что я принес, – ставит на стол коробку.

      – Бомба? – это я так шучу.

      – Это набор продуктовый. Устроим пир. Мы с тобой заслужили.

      Говорить или не говорить ему о том, что меня пригласил начальник треста? Сказала.

      – Скотина жирная. Глаз на тебя положил. Ничего, теперь я на коне. Знаешь, что мне в главке сказали?

      – Откуда мне знать?

      – Я так просто. Меня рекомендуют в обком партии. Вот. А его, – Иван Петрович ткнул пальцем в потолок, – я к ногтю, к ногтю. Он ответит за разбазаривание госсредств и за совращение молоденьких сотрудниц.

      Чуть не ляпнула: «А что же Вы раньше молчали?», но сдержалась.

      – Иди ко мне и устраивай стол. Я скоро вернусь.

      Я-то пошла устраивать стол, но мне стало страшно. Что Иван Петрович задумал? Не поубивали бы.

      Какая роскошь! Банка икры, шпроты, печень трески. Такого я с роду не видела. Половина батона колбасы, что ела один раз. В новый год. А это сыр. С большими дырками. У нас в Жданове такого не делают.

      – Молодец, – вернулся Иван Петрович, и не один. – Принимай гостя! – За ним начальник треста. Живой и невредимый.

      Не стану же я спрашивать, как они уладили дело с моим чаепитием.

      Мужчины пили коньяк. Я вкусное вино. «А что скажет Ольга Федоровна?» – промелькнул вопрос и сгинул. Я же с Иваном Петровичем.

      – Ты, Иван, – так заканчивался вечер в кабинете заместителя начальника треста по кадрам, – мужик что надо. За тобой я как за стеной.

      Я вышла мыть посуду. Зачем мне слушать их пьяные разговоры?

      Стою над раковиной, вода льется, а я думаю. Чего такого сказал Иван Петрович начальнику, что тот так изменился?

      Тарелки и стаканы вымыла, но продолжаю стоять. Достоялась-таки.

      – Ирина! Ты там не утонула? – это Иван Петрович.

      Откликнулась, глянула в зеркало. Скорчила гримаску подобрее и вышла.

      – Оська, – это он так о начальнике треста, орденоносного, имейте в виду, – уехал. Я ему напомнил о даче в Репино, так он сразу шелковым стал. Поехали и мы. Ольга Федоровна заждалась.

      На Невском проспекте народу поубавилось. Народ засел у телевизоров. Смотрят многосерийный телефильм с актером-милашкой Соломиным в главной роли.

      – Пройдемся немного. Осточертело сидеть в кабинете. – Мамочка моя родная – он взял меня под руку!

      Мы идем вдоль ограды Михайловского сада. Никого нет. «Рискну», – решаю я и целую Ивана в щеку.

      – Ты бы ещё меня в лоб поцеловала, как покойника, – отвечает он и