Встречи на ветру. Николай Беспалов

убили. Я слышала, что в Ленинграде был такой случай. Девушку изнасиловали и убили.

      Сижу в вагоне. Жду. Чего делать-то? Опять задремала.

      – Девушка, – теребит меня мужчина, – ты не спи больше. На какой остановке тебе выходить?

      Я сказала.

      – Разбужу. – Добрый дядя.

      Так я попыталась встать на комсомольский учет. Что же, мой второй рабочий день прошел очень даже продуктивно. Одно плохо, Ольга Федоровна сделала мне такой втык, что я даже всплакнула. Как же иначе, если тебя обзывают девкой и дурой.

      Зато Петя был особенно хорош.

      – Ты, Ирина, искришься, как бенгальский огонь, – это он сказал после того, как он же буквально искусал мои губы. Невольно заверещишь. Хорошо, что в это время по телевизору передавали «Адъютанта его превосходительства» и все его смотрели.

      Утром в среду я встала раньше всех. Не хотела, чтобы опять Ольга Федоровна ругала меня. Тихо-тихо умылась, попила холодного чаю с такой же холодной котлетой и вышла из дома.

      Как хорошо утром! Прогремел первый трамвай. Прошла квартал и никого, кроме дворника, не встретила. Проехала поливочная машина. И тут я начала петь. Эту песню часто пела мама: «На дальней станции сойду. Трава по пояс. И хорошо с былым наедине бродить в полях, ничем не беспокоясь».

      Не успела перейти ко второму куплету, как меня окликнули.

      – Девушка, – не буду же переубеждать раннего прохожего, – поешь ты хорошо, но так всех разбудишь.

      Оглянулась. На другой стороне стоит у ограды милиционер.

      – Арестуете? – Мне весело.

      – Если бы ты пела после десяти вечера, то попала бы под закон, – он пошел ко мне. – Вот какая закавыка, – подошел и встал рядом, – в том законе ничего не сказано об утре.

      Стоит так близко, что я чую его дыхание. Пахнет чем-то свежим, мятным. Определенно, почистил зубы мятной пастой. Девушка я отчаянная, и мне сегодня утром радостно отчего-то.

      – Мятной пастой зубы чистили, товарищ милиционер?

      – Не угадала. Конфетку мятную пососал. Хочешь?

      Мне бы чего существеннее, но соглашаюсь.

      – Приезжая? – Как они, милиционеры, определяют, кто местный, а кто приезжий, не знаю, но вру.

      – Ленинградка я.

      – Родители выгнали?

      – Сама ушла. Достали своими нравоучениями. Я не девочка. Работаю.

      – От родителей убегать нельзя. Давай я тебя провожу. Смену сдал и теперь могу погулять. Тебе далеко?

      – Вы мне настоящий допрос устроили. Мне на Невский проспект надо.

      – Мне, правда, в другую сторону, но дома меня никто не ждёт. – Он что, думает, я его пожалею? – Была девушка…

      – Я слушаю. Человек – надо же высказаться. Чем я хуже попа.

      – Ушла от меня к моему товарищу. – Тут я не сдержалась:

      – Что же это за товарищ такой?

      – Хороший товарищ. Погиб он скоро.

      – Извини, – что ещё сказать-то?

      – Ничего. Врешь ты, что ленинградка. Моё начальство обо мне так и говорит: ты, говорит, настоящий рентген.

      – Ну, соврала. Из Жданова я.

      – То-то