Время колокольчиков. Лиса Салливан

кислой капусты и кастрюлю водянистых щей.

      – А после работы? Приезжай ко мне Новый год встречать! – не сдавалась мама.

      – Нет, мы договорились с Соней, я же говорила, – меня не проведешь.

      – Ну приезжайте с Соней!

      Шах и мат. Шах и мат.

      – Я завтра приеду, обязательно!

      – Ну, смотри… Коля-то поздравил тебя?

      – Так спит ж еще Москва, мам, там восемь утра сейчас.

      – Рабочий день на дворе, уж пора бы очи ясные открыть и направиться по своим срочным делам, – ехидно ответила мама и добавила: – Анечка, ты там только не раскисай, он твоих слез недостоин!

      – Да я, вроде, в порядке, мам.

      – Знаю я твой порядок! Ох, ладно. Давай не грусти, повеселитесь с Соней, не думайте о мужиках этих глупых, развлекайтесь от души! Очень тебя люблю, целую, обнимаю, крепко-крепко!

      Так мы и расцеловались, издавая странные чмокающие звуки во все стороны.

      Уже у порога, намереваясь положить телефон в сумку, я все-таки написала Коле: “Доброе утро”.

      На улице, не прекращая, валил снег огромными хлопьями, похожими на бабочек-капустниц, ищущих подходящий кочан. Одна из “бабочек” – разбойница и хулиганка – юркнула в левую ноздрю, когда я пыталась насладиться морозной свежестью.

      Дороги превратились в манного монстра, жующего зимнюю резину, а лица водителей за лобовыми стеклами тем сильнее напоминали вишенки, чем нежнее становились чудовищные объятья.

      В центре города ситуация была еще хуже. Снегоуборочные машины наспех прошлись по главным улицам, завалив парковочные места горками черного снега. Хамоватые внедорожники громоздились где придется, в основном у пешеходных переходов и на тротуарах, седанчики же ездили туда-сюда по кругу, поджидая, что где-нибудь освободится местечко.

      – О, чудо чудесное, наконец-то! – воскликнула я на четвертом круге, когда из тугой вереницы машин, мигая поворотным огнем, выскочила вишневая девятка. Уже обособившись на месте и заглушив мотор, я вспомнила, почему не парковалась здесь раньше. Прямо за перекрестком стоял на стальной ножке издевательский синий знак с накрест лежащими красными линиями – остановка запрещена. Другого места, насколько хватало глаз, в округе не было, но я все-таки решила не испытывать судьбу и снова завела мотор. В тот же момент истошно заорал телефон.

      Звонила Мэри, интересовалась, как скоро я появлюсь на рабочем месте.

      – Уже бегу! – бросила я в трубку и действительно побежала.

      Рабочее место представляло собой небольшую комнатку, сплошь уставленную шкафами и полками. В помещении имелось небольшое окно, накрепко не закрывавшееся, отчего зимой влажное, облепленное блеклыми бусинами замерших капель. За одной из двух стареньких школьных парт восседала бухгалтер Ольга – стройная женщина за сорок, пахнущая эфирными маслами иланг-иланга и пачули, носившая красную нить и всякий день начинавшая со свежего гороскопа.

      Пришедшая на замену прежнему специалисту по дебетам и кредитам, Ольга сразу подчеркнула, что устроилась