…и дольше жизни длится…. Рита Харьковская

оставите? – подала голос Шурочка.

      – Зачем тебе? Ты уже за столько лет «намедовалась», а в доме свежая копейка нужна, – съехидничала свекровь.

* * *

      Прошла зима.

      За ней, в трудах и заботах, пронеслась-помелькнула весна.

      Лето отправилось следом за весною.

      Костя и Надежда все так же продолжали жить вдвоем на хуторе.

      Летом приезжал погостевать Иван.

      В начале лета Шурочка родила дочь, Неонилу.

      В честь кого назвали девочку? Откуда взялось такое необычное имя – мы не знаем…

      Ваня и Наденька подолгу сидели во дворе под орехом летними вечерами.

      Иногда обменивались парой слов, но чаще молчали.

      Тем, кто на своих плечах вынес ад Войны, слова были не нужны. Они берегли недавно обретенный и такой хрупкий покой в душах друга.

      Иногда к детям присаживался Костя и тогда они молчали втроем.

* * *

      Весной 1947 года Костя, заминаясь и робея, сказал Наденьке, что у него есть для дочери новость:

      – Наденька, сестра твоя «отрезанный ломоть», за последний год только дважды была на хуторе, да и то, думаю, свекровь за медом послала, а так бы и не приехала. Ты, даст Бог, скоро себе пару найдешь и замуж выйдешь. А на хуторе нужна хозяйка. Я хочу жениться. Что скажешь, доченька?

      – Это хорошо, папа, это правильно. Только я здесь замуж не выйду. Думаешь, не знаю, как меня «немецкой овчаркой» называют? Какой уж тут «замуж». Я уехать хочу.

      – Куда?

      – К Ване. В Запорожье. Не знала, как тебе сказать. Как тебя одного оставить? На ком жениться хочешь?

      – На Вере, Лизанькиной младшей сестре. Она в Войну овдовела, двоих деток сама поднимает. Мы уже с ней и сговорились.

      – Дело хорошее. Только тебя, папа, не пугает, что Вера моложе тебя намного?

      Костя усмехнулся: «Старый конь борозды не испортит».

      «Старый конь не испортил борозды» дважды. Через год Вера подарила ему сына, Виктора, а еще через два года – дочь. Малышку, по обоюдному согласию родителей нарекли Елизаветой. Лизой. Лизанькой.

      Надежда не осталась на хуторе, но уехала она не в Запорожье, к брату, а совсем в другие края…

      Глава седьмая

      Надежда только закончила доить корову, процедила молоко в чистые кринки и отнесла его в погреб, когда услышала, что кто-то барабанит в ворота двора.

      Наскоро сполоснув руки, девушка подошла к воротам, откинула щеколду, приоткрыла узкую щель, так, чтобы только увидеть – кого принесла нелегкая в такую рань.

      У ее ног замер, настороженно подняв уши огромный лохматый пес, которого подарили отцу чуть больше полугода тому.

      Пес рос, как на дрожжах, и, не смотря на свой юный возраст, уже вызывал и страх и уважение у незваных гостей, оскаливая белоснежные клыки. Надежда чувствовала себя защищенной под охраной этого зверя неизвестной породы.

      За забором стояли двое мужчин, одетые в черные кители.

      Надежда вздрогнула, увидев военную форму, да и ее цвет не вызывал у нее никаких хороших воспоминаний.

      – Чего надо? – спросила Надежда, даже не подумав поздороваться:

      – Сейчас