…и дольше жизни длится…. Рита Харьковская

что мы с ними будем теперь делать? – Лиза не сводила глаз с мужа.

      – Завтра в город поеду. Закажу или куплю улей. Пусть у нас зимуют. Мед – это хорошо. Мед нужен и нам и тому, кто растет в тебе, – улыбнулся Костя.

      – Откуда ты знаешь, – Лизанька опустила глаза и зарумянилась.

      – Чувствую. Я ошибся?

      – Нет. У нас будет ребенок.

      – Будет мальчик. Иван. Как мой отец, – Костя прижал к себе жену и нежно поцеловал ее в макушку.

      На следующий день Костя привез улей. Снял крышку, внимательно осмотрел его устройство, налил в лоток купленного меда, рассыпал сахар.

      Еще через день пчелиный рой перебрался в новый дом и угомонился до весны…

      Тоненькие саженцы яблонь и груш покрылись первыми цветами, когда Лизанька родила Косте их первенца. Крепкого, горластого мальчугана. Только похож он был не на Костю и его отца, а на свою мать. Такой же белобрысый и белокожий. Костя не расстроился совершенно – первенец, он и есть первенец, не важно, в чью породу пошел. И назвал мальчика Иваном, как и хотел.

      Еще через год Лизанька подарила своему мужу дочь – Александру, Шурочку.

      И еще через два года – снова дочь.

      Роды были сложными. Казалось, тело матери не хочет расстаться со своим ребенком.

      Привезенный из города врач, приняв роды, и показав отцу дочь, которая уже в момент рождения была точной копией Кости: смуглолицая, с темными волосиками, которые завились крупными кольцами, едва успев высохнуть.

      Врач, оставив роженицу отдыхать, вышел в комнату, где его ждал осунувшийся после трех бессонных дней, Костя.

      – Вашей жене больше нельзя иметь детей. Следующая беременность ее убьет. Я и так удивлен, что такая хрупкая женщина смогла выносить и родить троих. Вы меня понимаете?

      – Понимаю.

      Девочку, увидевшую мир в 1925 году назвали Надеждой.

      Надей. Наденькой. Надюшей.

      Лизанька так и не оправилась после рождения Надежды.

      Она похудела. Казалось, что ее истончившаяся кожа светится изнутри. Только огромные серые глаза блестели и влюблено смотрели на Костю. Как в первые дни их знакомства.

      Разросся и плодоносил сад.

      На пасеке уже был не один десяток ульев.

      Иван и Шурочка помогали отцу, а Наденька присматривала за матерью.

      Во дворе, сразу после постройки дома, Костя посадил орех. Мощное жизнелюбивое дерево вымахало буквально за считанные годы и накрыло кружевной тенью листвы половину двора. Утром Костя брал на руки свою жену, выносил ее во двор, усаживал в тени под орехом. Приносил баночки и горшочки с медовыми настойками и строго наказывал Наденьке:

      – Это мед с прополисом, дашь маме перед обедом. Это мед с пергой, разведешь в водичке, пусть пьет, когда захочет. Это мед с цветочной пыльцой – пусть кушает вместо конфет.

      – А мне можно вместо конфет? – Наденька заглядывала в лицо отцу.

      – Конечно можно, – улыбался Костя и трепал кудри дочери: – Ешь, сколько захочешь. А мне на пасеку пора. Нужно откачать меда, завтра покупатель приедет.

      Семья Кости не бедствовал