Живи, Алёшка! Роман. Иван Ленивцев

руку, сказал просто: – Ну, в добрый час, Леша! С богом…

      – Море! Море! – завопил детский голос в соседнем купе. Лешка глянул в окно. Море! Серая бескрайняя гладь уходящая за горизонт, белокрылые чайки над водой, берег с крупной галькой, с завалами морской травы, обглоданные волнами причудливые коряги, издали похожие на руки утопающих, молящих о помощи. Через вагонное окно не слышно ни шума морского прибоя, ни гортанных криков чаек – лишь постукивание колес да дребезжание вагона. С моря быстро надвигалась белая полоса тумана. После того, как Алексей перекусил последним оставшимся бутербродом с сыром, его потянуло на сон.

      – Молодой человек, а молодой человек, – боязливо притронулась к Лешкиной руке, свисающей с верхней полки, одна из женщин, – просыпайтесь, уже подъезжаем…

      Стряхнув с себя сонную дремоту и слегка приподнявшись на полке, Лешка глянул вниз: собрав вещи, женщины настороженно наблюдали за ним. Как можно мягче улыбнувшись, он кивнул, дескать, большое спасибо – и посмотрел в окно: мимо медленно проплывали дощатые домики с заросшими травой деревянными изгородями, будто на ходу прицепившись за едва идущим поездом, грунтовая дорога так и телепалась за ним. Дальше невозможно было ничего рассмотреть из-за плотного, непроницаемого тумана.

      Глава 2

      Забот полон рот, или Со здоровьем не шутят

      Выйдя из поезда, Лешка окунулся во влажную вату тумана, сразу же окрестив, еще не виданный им портовый город, «туманным». Сначала он долго ехал автобусом, потом шел пешком, используя известную поговорку о языке, который и до Киева доведет, и вскоре уткнулся в высоченный забор судоремонтного завода.

      – Эй, дружище! – окликнул он мужчину, тащившего на правом плече бумажный мешок. – Не подскажете, где у вас тут проходная?

      – Чаво? – Тяжело дыша, мужик осторожно положил мешок на траву и принялся растирать плечо.

      – Я спрашиваю, где у вас проходная?

      – А, проходная… Да вон же она! Часы видишь на здании? Там и проходная. Погоди, не уходи, поможешь мне мешок на плечо закинуть. Да погоди ты, дай хоть передохну.

      Лешка, двумя руками взявшийся было за мешок, почувствовал густой рыбный запах.

      – Что там у вас, рыба? – просто поинтересовался он.

      – Чаво? А-а, рыба, рыба! – ответил мужик и легонько, почти ласково, похлопал рукой по мешку. – Она, родимая, моя месячная зарплата. – И, видя, как широко распахнулись глаза незнакомого парня, пояснил: – Деньжат у завода на зарплату нема, а у нас траулер сахалинский в ремонте, вот он с нами и расплачивается рыбой. Сначала рыбными консервами, а когда они закончились, рыба мороженая в ход пошла. Минтай, теперь вот сельдь. Берем, куда деваться, как с того козла – хоть клок шерсти…

      Слушая словоохотливого заводчанина, Лешка внезапно ощутил, как вокруг него что-то поменялось. Он завертел головой: солнце! появилось солнце! Острыми, как рапира лучами,