Живи, Алёшка! Роман. Иван Ленивцев

не стал спорить с пронырой-проводником, подсунувшим ему рваные, да к тому же сырые простыни. Да и вообще, что для него сейчас вся эта дорожная суета, вагонная неустроенность, этот проводник с рваными простынями или тот же нагловатый инвалид – сущий пустяк, не стоящий внимания, всё трын-трава! В настоящий момент Алексей находился в самом распрекрасном настроении. Подумать только – впереди его ждет новая жизнь, интересная работа и, что немаловажно, загадочная страна Япония!

      Поезд, то жалобно повизгивая, то припадочно дергаясь на стыках, так и норовил сбросить Алексея с верхней полки, однако тот, как настоящий морской волк, не обращал ни малейшего внимания на сухопутную качку. Судя по юношеской внешности паренька, по отсутствию у него шкиперской бородки и синеньких якорьков на пальцах рук, говорить о нем как о морском волке – было бы явным преувеличением. Но в настоящий момент, он на верном пути – в кармане куртки, висевшей в углу над головой, находится бумага, в которой черным по белому напечатано, что «Нефедов Алексей Иванович направляется в город N, на теплоход „Профессор Давыдов“ матросом первого класса». И рядышком, как приложение – новенький заграничный паспорт, пока еще чистый, без единого штампика о пересечении границ.

      Сам же Алексей Иванович, лежа на животе, через мутноватое вагонное стекло видит округлые приморские сопки, поросшие малорослыми приморскими дубками, тонкоствольные ивы, поникшие над зеркально поблескивающими речушками, бескрайние болотистые равнины… Он с интересом наблюдает за привокзальной суетой больших станций, за спокойным малолюдьем крошечных полустанков; перед его глазами проходят и тут же навсегда исчезают множество людей с вокзальных перронов. Иногда, его взгляд невольно задерживается на хорошеньких девушках, а при отсутствии таковых – на горластых торговках, продающих местные деликатесы в виде соленых огурчиков с вареной картошкой и пирожков с капустой. От долгого лежания в одном положении свело в боку, пришлось лечь на спину. Закрыв глаза, Лешка прислушался к стуку колес: тук-тук, тук-тук, тук-тук… Почудилось: в Японию, в Японию, в Японию… Туда, где цветет розовая сакура, где услужливые гейши, воинственные самураи, таинственные ниндзя…

      Однако блаженному пребыванию в Стране восходящего солнца, ему мешали доносившиеся снизу хмельные голоса, где шустрый «инвалид трудового фронта», проявив недюжинные организаторские способности, быстренько сообразил веселую компанию себе подобных, с которыми принялся уничтожать спиртное, приобретенное у проводников. Да-да! тех самых, что призваны бороться с проявлениями алкоголизма на железнодорожном транспорте.

      – …Откинулся я с зоны, в кармане вошь на аркане. Что делать, думаю, куда идти бедному сиротке? Вкалывать? Ну уж нет, дурных нема, я что, трудяга муравей? Башкой кумекаю, мозгами соображаю – выхода не наблюдается, хоть опять к «хозяину» на зону возвращайся. Полная безнадёга! Я был как тот анчоус, что на берег выбрасывается: вроде дышу,