Живи, Алёшка! Роман. Иван Ленивцев

Если, к примеру, пароходство разваливается, опять же я буду виноват, так, что ли получается? Эй, парень, ты чего это скривился?

      Алексей действительно поморщился: а кому, скажите, приятно начинать морскую карьеру на судоремонтном заводе, на ремонтируемом судне? Извините, наслышаны. Док, грязь, толкотня, безденежье – в ремонте меньше платят. Короче, никакой романтики, надо отбиваться руками и ногами от этого «Профессора Давыдова».

      Кадровик, сообразив, что в своих критических рассуждениях зашел слишком далеко, поторопился дать задний ход.

      – Что, моряк не весел, что головушку повесил? – шутливо спросил он, затем, снизойдя до фамильярности, принялся успокаивать молодого моряка. – Алексей, да не унывай ты заранее, пробоина в носу у «профессора» небольшая, считай, что крохотная, ее уже, поди, подлатали, так что через недельку ты будешь по Японии разгуливать, на японочек в кимоно заглядываться. Ты как, женщин любишь? – спросил кадровик, легко перекладывая руль с морской тематики на женскую.

      Лешка почувствовал, как его лицо враз полыхнуло вымпелом победителя соцтруда, что алел над головой кадровика. Тот простецки хмыкнул.

      – Хм… Вогнал я тебя в краску. А ты, вижу, краснеть не разучился, что по нынешним временам чрезвычайно редко. Ну ничего, какие твои годы, всё течет, всё меняется, когда-нибудь и ты станешь покорителем дамских сердец. Помню себя молодого, глупого, бестолкового. Я тоже, по первости, от женщин шарахался, подобно судну от подводной скалы. Теперь они от меня шарахаются. Эх, годы мои, годы!

      Невесело вздохнув, инспектор аккуратно подравнял стопочку папок, громоздящихся на столе. Одну из них взял в руки.

      – Видишь эти папки? Знаешь, что в них? Думаешь, просто бумажки? Э-э, нет! В этих папках судьбы людские, и все они разные, как волны в море. Возьмем, к примеру, вот эту… Никифоров Владимир Петрович, матрос теплохода «Профессор Давыдов». Ты на его место назначен, если, конечно, согласишься туда поехать. Мужик он с гнильцой, самонадеянный, а разобраться- гроша ломаного не стоит. Открываем папку и смотрим его характеристики с разных судов… О, тут, как говорится, сплошная игра на нервах! Пьяница, хулиган, домашний дебошир! Такой способен испортить кровь не только своим близким, но и всему экипажу. Каюсь, я его художества несколько раз прикрывал. Вот и доприкрывался, старый дурак. Где-то месяц назад в этом самом кабинете он у меня в ногах валялся, просил, умолял в последний раз простить его, мол, у него мать больная, жена беременна, пацан осенью в школу идет. Клятвенно обещал спиртного не употреблять, ни грамма. Ну как человеку не поверить, если он родной мамой, детьми клянется. Поверил я… пень старый! А он там по самые уши в дерьмо вляпался, кого-то ножом пырнул, сейчас под арестом, думаю, надолго. Вот и верь после этого людям. – Кадровик с подозрением посмотрел на Алексея, будто тот, тоже был не прочь пырнуть кого-то там ножом в темном переулке. – Смотрю, сейчас