La Critica. Первая книга казанской трилогии. V.S.

вкусняшек.

      *****

      В одиннадцать вечера я был уже дома. В комнате у Марты горел свет, а Глеб – я так понял – снова ужрался вусмерть и находился в своём жилом помещении. Дверь зала приоткрылась, – из щели показалась половина лица Стальской.

      – Эй, Марта, – сказал я.

      – Эй, Вадим… – ответила Марта, открывая дверь нараспашку.

      Я решил, что это приглашение зайти поболтать, и не ошибся. Заняв своё кресло, сделал глубокий вдох:

      – Марта, я хочу сказать тебе спасибо. За то, что приехала за нами в отделение полиции. За то, что ты выказала обеспокоенность нашей судьбой. Моей судьбой. Я немного подзабыл те ощущения, которые испытываешь, когда кто-то о тебе тревожится. Надеюсь, я тебя не смутил, говоря всё это?

      Пока я произносил речь, Марта ходила по комнате, не находя себе места; затем прислонилась попой к подоконнику и скрестила руки на груди. Эта поза выдавала желание защититься, но выражение лица не соответствовало ей; подробностей происходившей внутренней борьбы я разглядеть не мог, поскольку плохо знал объект. Я набрал в лёгкие воздух и разразился следующей речью:

      – Твой брат для меня – особенный человек. Мне нравится всё, к чему он прикладывает усилия, и даже если он, ну, скажем, начнёт мазать стены своими какашками, и меня спросят, что я по этому поводу думаю, – я отвечу: «Не суйтесь. Парень знает, что делает»…

      – Что конкретно ты хочешь сказать, Вадим?

      Я, излишне жестикулируя, предпринял попытку объясниться:

      – На самом деле речь идёт о тебе… Решив быть с тобой с самого начала откровенным, скажу, что, из-за твоего брата, отношусь к тебе предвзято хорошо, но, без всякого сомнения, ты стоишь гораздо больше всех мыслимых авансов.

      Марта в течение нескольких секунд внимательно смотрела на меня, затем спросила:

      – Ты сильно обкурился?

      – Порядком, – серьёзно и грустно проговорил я, а в следующее мгновение согнулся пополам от смеха.

      Марта тоже смеялась, естественно, надо мной. Нам как будто было легко друг с другом. Мне было легко.

      Я предложил приготовить чего-нибудь на скорую руку. Марта приняла идею с энтузиазмом.

      После еды наступило умиротворение.

      – Ты вкусно готовишь, – сказала Марта, откинувшись на спинку кресла. – Я помою посуду.

      – О, спасибо, ты отлично моешь посуду, – хихикнул я, но смеяться дальше больше не хотелось.

      Марта ушла с тарелками на кухню. Я включил телевизор.

      «Митинг оппозиции прервало неожиданное появления…» – мы не платили за антенну, поэтому телевизор ловил плохо. – «…В итоге выяснилось, что это были представители независимой газеты, которая называется «Ля КрИтика».

      – «Ла КритИка», идиоты, – прошептал я.

      «В содержании номера не выявлено материалов оппозиционного характера…» Вернулась Марта. Я выключил звук.

      – И почему вы подружились? – без всякого вступления спросила Марта.

      – А… Мы подружились? Разве?.. – я размышлял над её вопросом. – Ответов может быть много. Например: я нуждался в сильном