La Critica. Первая книга казанской трилогии. V.S.

у нас со Стальским начало входить в привычку. Сейчас наши рожи выражали благоговейный восторг и слезливую надежду. Я взял слово:

      – Марта, Крошка, ты действительно не понимаешь, как нам сегодня повезло?!

      – Понимаю, конечно. Вас бы могли избить до полужизни, но вы легко отделались, – зло проговорила Марта, как будто была не слишком рада от того, что мы «легко отделались». – Проезжай, мать твою, поворотник не забудь выключить, – выругалась Стальская и нажала на сигнал.

      – Да не в этом дело, Чёрт побери! О таком сюжете в прямом эфире мы могли только мечтать. Стальский?! – я обернулся на партнёра.

      – Угу, – одобрительно промычал Глеб. – Главное теперь удержать внимание публики.

      – Как насчёт: сесть посрать на площади перед парламентом, с вашей газетой в руке, а потом подтереться ей же?! – предложила Марта.

      Мы задумались над её предложением.

      – Вы совсем. Совсем, господа Аронов и Стальский. Для вас ещё не всё закончилось, – гнула своё Марта. – Ждите повестки! Проверяйте почаще почтовый ящик.

      Глеб пожелал сменить тему.

      – И сколько жрёт этот уёбок? А? – Стальский открыл наполовину люк и закрыл обратно. – Семьдесят?

      – Не так уж много, – Марта потрогала кнопку люка. – Всего-то двадцать восемь.

      – На сотню метров? – не удержался от детской подколки я.

      – Шутники, – Марта подрегулировала климат.

      – А не разумнее взять что-нибудь, что будет тратить десять литров или двенадцать литров на сотню? – продолжил выяснять я.

      Марта нахмурилась. Через полминуты сказала:

      – Я вам объясню кое-что: есть люди, которым нужны клавиши. Многие довольствуются дешёвым синтезатором, а некоторым необходим рояль, – Марта через зеркало улыбнулась брату.

      На меня снизошла благодать, как от соприкосновения с шедевром. Какая великолепная метафора: «Паркетный джип – синтезатор, а Hammer H2 – концертный рояль». Настолько безвкусная машина, что даже в этом что-то есть. Если бы на таком транспортёре катался я, то это выглядело бы явной сублимацией, но когда за рулём такая кариатида, как М. Стальская, всё обретает смысл и завершённость.

      На штраф-стоянке выяснилось, что машину можно забрать только завтра, и только после уплаты штрафов. Наш автомобильный вояж по променаду, плюс парковка на пешеходной зоне, плюс аварийная ситуация, стоили нам десять тысяч рублей. Примерно на эту же сумму у Стальского имелись старые неоплаченные штрафы. Дежуривший на штраф-стоянке полиционер, на нашу просьбу забрать из багажника оставшийся тираж газеты, лишь матерно пошутил.

      – Сбережения таят как обещания политиков после перевыборов, – прокомментировал Глеб сложившуюся ситуацию, вынимая из кармана бумажник.

      – У меня есть заначка, я заплачу, – сказал я, доставая свой портмоне.

      – Да у меня самого есть, я сам заплачу, – проворчал Стальский и начал выбирать из своих карточек нужную.

      – Так плати тогда, а не плачь! – сокрушённо продекламировал я, вознеся руки к небу.

      – А