La Critica. Первая книга казанской трилогии. V.S.

Афтандилович…

      – Да-да, – я был в приподнятом настроении. – Да-да, Алина Ильдаровна.

      – Вадим, это было ваше последнее задание, – робко промолвила редактор.

      Я открыл от удивления рот.

      – Как?!.. Вы меня увольняете?! Что ж… – я был растерян.

      – Нет-нет! Конечно, нет! – запротестовала Алина.

      – А! Вы меня НЕ увольняете! – обрадовано и ещё более растерянно сказал я.

      Я в конец запутался.

      – Мы закрываемся, – грустно и торжественно, как над гробом хорошего человека, сказала Алина Ильдаровна.

      На моём лице застыло не подлежащее классификации выражение. Алина смотрела вниз.

      – Так вы… мы… журнал закрывается?! – заговорил я.

      – Да, – дрогнувшим голосом сказала Алина.

      – Мне очень жаль, – искренне сказал я.

      Алина молчала. Я решил, что мне пора убираться. Вдруг Алина снова заговорила:

      – Сейчас никто не выживает. Ни «бумажные», ни «электронные». Девяносто девять из ста СМИ обречены на закрытие. Никто не в плюсе. Такие дела… – Алина подняла на меня свой очкастый лик. – Даже старым знаменитым изданиям приходит конец.

      – Да… Времена… сейчас… такие. Кризис… – я старался вытянуть грустную ноту, но мною овладело противоположное настроение; я думал о малышке La Critic’е и той судьбе, что уготовили ей звёзды. – Я тогда пойду. Не грустите.

      Я начал вставать, но внезапный порыв моего – теперь уже бывшего – главного редактора заставил меня вновь приземлиться на кресло.

      – Хочу сказать, что мне было интересно работать с вами, Вадим! Интересно и поучительно. Вы, без всякого сомнения, талантливейший в своём роде журналист, с каким мне доводилось иметь дело, – глаза Алины за стёклами очков быстро моргали.

      – Спасибо на добром слове, Алина. Вы мне тоже нравились. Прощайте, – я встал.

      – И ещё кое-что, – быстро проговорила Алина. – Вами интересовались.

      – Кто?! – неприятный холодок пробежал у меня по ногам.

      – Не знаю точно, но предварительно мне позвонил наш учредитель и велел ответить на любые вопросы этих людей.

      – Каких ещё людей?

      – Это были двое мужчин. Один со мной не разговаривал, а говорил на ухо тому, кто помоложе. А тот, молодой, задавал вопросы мне. Они спрашивали о вас. Скопировали на флэшку все статьи, которые вы успели написать; даже черновые варианты ваших статей. Вадим, вы ведь помните, что я всегда просила выпускающего немного переделать изначальный текст, чтобы он был не такой… не такой…

      – Я понимаю, Алина Ильдаровна, – я посмотрел вдаль и потрогал нос.

      – Я бы сказала, что этот, – тот, что моложе – знает не понаслышке о журналистской деятельности; он с лёгкостью оперировал специальными терминами и понятиями… Язык подвешен. Задавал вопросы о вашем журналистском потенциале. Спрашивал: какие темы, по моему мнению, вас интересуют как журналиста. Вообщем так.

      – Вот как?! И что же вы ответили?

      – Я не стала скрывать тот факт, что вы – опять же, по моему мнению, я могу