Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга вторая. Евгений Пинаев

балда? «…хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уловимому, и, послушав эти вопли минуту, две, начинаешь невольно воображать, что это играет оркестр безумных». Это же сказал великий пролетарский писатель! Это же ж мнение Буревестника революции!

      – А я слышу мнение робкого Пингвина! – парировал Вшивцев. – Ну, чего ты?! На, заглотай водяры и угомонись. Тоже мне, нашёлся блюститель нравов!

      – Га-аспадин па-алковник! – взревел Бокалов.

      – Га-аспадин па-аррручик! Не зарывайтесь! – осадил «полковник» младшего по званию. – Не трогайте святое вашей… вашей поганой кистью!

      – Ма-ааа-аей па-аганой ки-ииистью?!! – прошипел оскорблённый до печёнок-селезёнок «поручик». – На что посягаешь?! Да моей кисти нет равных в этом городе!

      – Первый парень на деревне! – ухмыльнулся «полковник» и плеснул в стаканы. – Да возьми хоть Мишку. Будешь тягаться?

      – Мишка не наш! – «Поручик» глотнул водки, поперхнулся и выпучил глаза. – Он… кхе!.. он завтра уплывёт к своим селёдкам, и поминай, как звали, а я, а я… Оскорбление смывают кровью! К бар-рррьеру!

      – Стреляемся, и немедленно! – вскочил «полковник». – Всякая мазила будет оскорблять джазбанд! А… а из чего? Мне что, домой прикажешь бежать?

      Я бросил на стол пистолет-зажигалку:

      – Стреляйтесь и проваливайте. Надоели!

      Аркашкины глаза сверкнули «адским огнём». Как у Эллочки-людоедки при виде ситечка. Он тут же сграбастал её и сунул в карман.

      – Адмирал, подари мне её! – взмолился и упал на колени.

      Я упёрся: подарок, память – не могу! Бокалов принял мою сторону. Посоветовал Аркашке обратиться к морагентщикам. У них-де с валютой всяко богаче, чем у рыбаков, – привезут. Аркашка начал объяснять, что эти сквалыги пообещают, как обещали не раз, а привезут шиш. Дорвутся до лавок и забывают о заказе. Помнят только о тряпках: как бы набрать побольше да толкнуть их здесь подороже.

      – Да зачем она тебе?! Можешь объяснить? – взбеленился я, потеряв терпение. – Или на ней свет клином сошёлся?!

      – Военная тайна, а тайну не открывают, – заупрямился «господин полковник». – Ну, хошь, я тебе за твоё кресало дам настоящую пушку?

      И я сдался. И не потому, что знал: не отступится. Что на меня нашло? На кой ляд мне личное оружие?! Ведь недавно удивлялся странности подобного увлечения, а предложили – ухватился. Ухватился, ещё не зная, что за этим последует цепная реакция: с этого дня стали мне сопутствовать разнообразные неприятности. Что до «военной тайны», то Вшивцев всё-таки поделился ею.

      Он забежал ко мне вечером дня через два. Пистоль не принёс, сославшись на то, что нынче пуст: Фред экспроприировал всю наличность. Вот появится что-нибудь, тогда и… А пока пришёл объясняться, чтобы развеять мои сомнения по поводу его каприза. Мол, каприз – это не каприз, а жизненная необходимость. И снова я услышал о генерале Липунове и его племяше.

      …Аркашка