Прообраз для героя. Ольга Эдуардовна Бондарева

я уговорил уважаемую им мою супругу не навещать его вплоть до дня − кануна операции. А он тем временем планировал собраться с духом, чтобы день этот пережить.

      Я пообещал.

      ***

      Кто-то наверняка подумает: “На месте доктора я послал бы твою жену куда подальше, и делу конец”. Но тот, кто так подумает, промахнется – не послал бы он, не смог бы.

      Жена моя разговаривает, конечно, громко и, бывает, сразу начинает раздражать слушающего высоким звучанием своего голоса, а также самоуверенностью, которая в этом звучании сквозит. Но, пока слушающий наполняется решимостью, чтобы жену послать, на него успевает излиться столько верных и полезных для него самого умозаключений, что слушать ему становится интересно, а его самолюбие послать уже не позволяет. Слушающему теперь хочется доказать себе и окружающим, что он умен не меньше, и завязывается диалог. К диалогу подталкивает также правильная женина речь, неожиданные, но занимательные в ней обороты. А вдобавок − и именно потому, что речь жены содержит исключительно пристойные слова и выражения − другая сторона приходит к пониманию, что не вправе опускаться в речи собственной ниже уровня предложенного. Когда же до стороны с неизбежностью доходит, что тягаться с интеллектом моей жены ей не по силам, отступить стороне не дает все то же самолюбие, и диалог длится ровно столько, сколько того желает моя неподражаемая половина.

      В случаях из ряда вон, если жена нарывается на закостенелого грубияна и хама, которому не писаны законы словесного приличия, она не теряется ни секунды. Мгновенно обращаясь умом к “неприкосновенному” запасу великого русского языка, жена извлекает из него слова и выражения, от которых краснеют уши даже у грубияна и хама. Он принимается, как рыба, открывать рот, и так же, как у рыбы, сказать у него ничего не получается. Грубиян и хам не находит “достойных” для возражения слов и формулировок.

      А все − потому что не учил русского языка так хорошо, как учила его моя жена.

      Он тужится, тужится и, в конце концов, придумывает одно мудрено-ругательное выраженьице, но − в ответ на уже прозвучавшие десять. На этом резерв бранных слов у него иссякает, а, вдохновленная прозвучавшим “замечанием”, моя супруга с легкостью выдает ряд новых крепких оборотов, которыми щедро “одаривает” негодяя.

      Я в подобные моменты молчу и, стыдно признаться, наслаждаюсь.

      Последнее слово остается за моей благоверной, а побежденному грубияну и хаму не остается ничего другого, как принять поражение.

      И ведь что интересно: до драки не доходило ни разу − ни единожды на жену не кинулись с кулаками. Уважать ее начинали что ли?..

      В общем, я хочу сказать, что того, кому удалось бы послать мою несравненную дальше, чем посылает она, пока не находилось.

      ***

      На следующее утро, проснувшись в больничной палате, я имел счастье лицезреть свою отдельную половинку, возникшую у моей постели, как штык.

      Чтобы не забыть, перво-наперво