Свет на теневую сторону. Людмила Федоровна Шалина

грудь и, выходя с ним после работы, провисала на локте Стужина вянущим цветком. Много незамужних и разведенных хорошеньких претенденток, не переча естественному течению своей не сложившейся семейной жизни, смотрели на Стужина кто с сочувствием, кто с осуждением.

      Стужин был талантливый архитектор и один из тех, кого называют вечным холостяком. Делая робкие попытки жениться, однажды преградил Ветловой путь на лестнице, но держал при этом руку своей длинноногой любовницы. Они разминулись.

      Через несколько дней Стужин повторил тот же опыт, остановившись перед Ветловой в темноватом коридоре со своей Натальей. Глаза Натальи впритык выискали Ветлову и загорелись дерзким вызовом, как бы говоря: «Решай, детка, сходу!» Ветлова, застигнутая врасплох, прошла мимо.

      Юра приехал в Москву. И Вера попросила встретить её с работы.

      – Видишь, выходит с той весёленькой дамой? Она его, ну, …любовница. Тот человек, который наберется храбрости бросить эту «вешалку» и объяснит мне свои намерения, я останусь в Москве и ни в какой Энск с тобой не поеду! А ты будешь приезжать ко мне в гости и общаться с Мишкой, делать эскизы, рисовать, чтобы сын по тебе и ты по нему – оба не соскучились.

      – С тобой действительно не соскучишься! – смеялся Юра.

      – Я не шучу! – огорчаясь, что Юра может не поверить в такой сюжет.

      Дама при Стужине, завидев Ветлову рядом с красивым мужиком, схватила лысеющего Стужина за локоть, подталкивая плечом, гнала, почти бежала с ним прочь, и что-то бурно рассказывала на ходу из актерской жизни. Оторопелый Стужин с застывшей улыбкой едва поспевал за ней в разношенных хлопающих туфлях.

      – Ну и цирк! – Юра проводил парочку озадаченным взглядом. – И ты хочешь с такими остаться работать? Пойдём отсюда! – потянул жену за рукав.

      – На его лице я видела стыд. Человек меняется.

      – Ну и ну, меняется, только в какую сторону? Тогда давай, промышляй дальше. Только смотри, чтоб не стать такой же бякой номер два. Всерьёз такого кита вряд ли тебе удастся уломать. Ты для него мелкая рыбешка!

      Ветлова уехала из Москвы к Юре, в его родной Энск от той неразумной жизни, которая, казалось, всегда царила за стенами их семейного дома. И вновь приходила к выводу, что такие холостяки вроде Гераклуши или Стужина, чем больше им дается от природы ума и таланта, разрушаются нравственно и духовно гораздо быстрее, нежели её непритязательный грубоватый Жилкин с каким-то непонятным для неё секретом.

      Вера от себя опять возвращалась к себе – Юре, к первому кирпичику нулевого цикла и не знала, как же класть следующие кирпичи…

      Юра терпел ее мятежный нрав, никогда не платил ей тем же, утверждаясь в том качества, что он однолюб. И не подозревал того, что был влюблен, пожалуй, в нескольких Ветловых сразу, как в ветер, дующий в разные стороны. Успевай только удерживать на голове «сапожную» шапку.

      Однако, жизнь «производственная» за стенами их семейного дома, – где и с какого кирпичика выстраивать судьбу художника, – была уже чисто мужская вотчина. Здесь Юра