Свет на теневую сторону. Людмила Федоровна Шалина

откормочного комбината в поселке Столбищи, после выпускного вечера в школе, зашла в магазин. Порхнув со ступеней, выбежала с продуктами назад. Лошадь у крыльца шарахнулась от неожиданности в сторону и раздробила ей правую стопу.

      Вячеслав сделал Ирине пять операций. Хромота осталась. Тогда Гулов решил на ней жениться, чтобы девушка-инвалид, могла стать матерью.

      За полгода пребывания дочери в больнице отец Ирины, (снабжая кое-кого парным мясом), сумел перебраться в областной центр и отхлопотать трехкомнатную квартиру.

      Ирина родила двоих детей. Но зять пришёлся Семочкиным не по душе, – его живопись дохода не приносила, да и хирургом он оказался плохим.

      Гулов, обозвал тёщу узурпатором и ушёл в общежитие. В больнице ему объявили судилище, которого добился отец Ирины.

      Вячеслав взял в больнице расчет и уехал в другой город. Освоил профессию рентгенолога и нашёл себе в сожительницы Раю.

      – А кто первая жена? – спросила Вера, сидя сейчас напротив его.

      – Ортопед.

      Тем временем Филипп показывал Мише фокус. Взял яблоко, гоп – и проглотил. Пожал всем руки и укатил на своей машине цвета крабов домой, – жена у него была крайне взыскательная.

      Юра после ухода Филиппа стал жарко говорить, что надобно обновлять худсовет молодыми, свергнуть председателя худсовета, который любит прикинуться, как тяжела ему шапка Мономаха, и назначать новый состав правления! И всё на жену поглядывал, какой он, дескать, теперь молодец.

      Кто-то обсуждал за столом производственные дела:

      – Я добыл заказ, – тебе шесть, мне четырнадцать, каждая по триста тридцать. Завтра пойду убедю, – шестнадцать мало, двадцать сделаем!

      Все начали расходиться. Гулов копошась в стопке своих холстов, обернулся:

      – Жилкин, разреши поцеловать твою жену.

      – Валяй.

      Рот у Вячеслава был жесткий и плотно сжат. Ветлова отстранилась.

      – Зачем ты здесь? – проронил Гулов. -…За-ачем ты вообще сюда приехала?!

      – Мам, пошли домой!

      Когда они спустились на улицу, Ветлова спросила:

      – Что за человек Гулов?

      – Непонятная личность! …А вобщем-то ничего мужик, всех лечить хочет, всех просвечивать. Приходит как-то в фонд: «Плюшевый разбился! Насмерть! Сам сейчас видел, – с Каменного моста ухнул …головой вверх».

      – Гулов талантливый?

      – Мужик с размахом, даровит. …Галстук носит! – добавил с умыслом Юра. – У него два больших пейзажа на выставку взяли. Но в Союз не прошёл. Какие-то анонимки на него в Москву в Правление писали.

      – Не спи, Миша, сейчас придем. …Юра, твой плащ пахнет килькой. Его надо отдать в химчистку.

      – А ещё чего отдать?

      17. «Изм-есс», два архитектора и дитя незаконнорожденное.

      После нескольких дней, проведенных в дружеских застольях, Юра сидел обычно дома, наверстывая упущенное время. Вымыл противень от газовой плиты, расставил на ней баночки с итальянской гуашью. Затянул до горла молнию