Линия Сатурна. Александр Аде

ощущая, что все вокруг чужие, хоть и симпатичные, а они – семья.

      Лена запросто заглядывает в его квартиру. Костина мать, которая просит называть себя просто Зиной, принимает будущую невестку доброжелательно. Но, едва та уходит, сразу супится и принимается твердить сыну, что рано ему жениться, молоко на губах не обсохло. А детишки пойдут – тут вообще пиши пропало, кончится его спокойная жизнь. На что Костя резонно возражает, что сама мать выскочила замуж в девятнадцать. «Зато твоему отцу было двадцать шесть», ‒ возражает Зина, улыбаясь и вспоминая прошлое.

      В их чувстве практически нет эротики, им достаточно вполне невинных поцелуев. В Косте иногда вспыхивает тяжелое желание, но Ленка ведет себя естественно, как друг или жена, и это охлаждает его пыл.

      Урок еще не начался, в классе царят благодушие и раздолбайство. Доска исчеркана удалыми каракулями. Какая к чертям учеба! Сердца то колотятся, то цепенеют в предчувствии последнего звонка, экзаменов ‒ и неизведанной жизни, которая распахивается перед ними, взрослая и блаженная.

      ‒ Привет, Топилка! ‒ кричит Генка Семицветов.

      ‒ Здорово, ‒ бурчит, насупившись, Костя.

      Он с независимым видом валится на скамейку парты, хлопает крышкой изрезанной и изрисованной, крашеной-перекрашеной черной столешницы.

      ‒ А где Ленка? ‒ спрашивает Семицветов.

      ‒ Понятия не имею. Я ей кто, сторож?

      ‒ А разве нет? ‒ хохочет Семицветов.

      Рослый, по-мужски красивый, с великолепно вылепленной головой, он в классе не лидер и обычно держится в тени. Но едва школяры пронюхают, что учительница заболела и урока не будет, немедленно раздается зычный голос Семицветова: «Айда в киношку!»

      И все отправляются смотреть фильм. Любой. Лишь бы вместе. Лишь бы чувствовать, что рядом – свои ребята, которые покатываются от хохота ‒ или сглатывают застрявший в горле комок.

      На Семицветове, как на многих мальчишках класса, как на Косте, серо-синяя школьная форма. Мятая и неряшливая. Куцая гимнастерка, из которой давно вырос, не прикрывает лоснящиеся на заднице брюки.

      Семицветов плюхается на Ленкино место.

      ‒ Ну что, Топилка, скоро на свадьбе плясать будем?

      ‒ На какой еще свадьбе? ‒ хмурится Костя.

      Ему неприятно, что Семицвет беспардонно влезает в тайные уголки его души. Он ни с кем не собирается обсуждать свои с Ленкой отношения, а уж с Семицветом подавно.

      Тем более что у сидящих впереди девчонок ушки на макушке. Вроде бы болтают между собой, а сами ловят каждое слово. Этих хлебом не корми, дай только потрещать о любви. Сороки. Интересно, какими они станут лет через сорок? Должно быть, противными старухами, которые торчат целыми днями на лавочке перед домом и сплетничают о соседях.

      Он с раздражением и горечью осознает, что его и Ленкина жизнь крайне любопытна одноклассникам. И почему-то злится на Ленку.

      А вот и она.

      Входит в класс, тут же отыскивает его глазами, и лицо тут же озаряется улыбкой.

      «Чему обрадовалась?» ‒ по инерции сердится Костя, а рот уже привычно расплывается в ответной улыбке.

      Семицветов