Линия Сатурна. Александр Аде

тысячелетие. И абсолютно нет никакой помпезности, пафоса, только за окнами трещат и взрываются петарды. Но так происходит каждый Новый год, и этот не исключение.

      Пьем за нас двоих, Королька и Сероглазку. И я уже не вполне понимаю, доволен я или удручен?

      Завтра разберемся. Впрочем, завтра уже наступило…

      Названивает мобила.

      ‒ Наверное, твой приятель, ‒ невозмутимо предполагает Сероглазка, как будто только что не запрокидывала голову, изнемогая под моими поцелуями. ‒ Который звонил насчет женщины и мужчины.

      Хмыкнув, беру трубку.

      ‒ Королек, ‒ раздается в моем ухе, ‒ мы побывали в «Победе». Отца нет. Что делать дальше, не знаем. Подскажи! Время уходит! Отца скоро убьют!

      Негромкий Алешкин голос действует на меня куда сильнее истеричного крика. Парень действительно на грани срыва.

      Обреченно вздыхаю. Даже если невообразимая история Алеши – истина чистой воды, как я смогу помочь? За считанные часы, отсюда, из 2000-го!

      К тому же непостижимая Алешина история меня ничуточки не зацепила, поскольку не вжился в нее, не проникся аурой, ароматом.

      ‒ Ладно, ‒ говорю неохотно. ‒ Позвони минут через пять. Покумекаю.

      И, когда в трубке пропадает Алешин голос, обращаюсь к Сероглазке:

      ‒ Снова прошу совета. Не оказалось в «Победе» нужного нам человечка. Теперь где искать?

      Сероглазка в раздумье надувает щеки, с шумом выдыхает. Беспомощно признается:

      ‒ Вопросище! ‒ И тут же радостно сообщает: ‒ Неподалеку от «Победы» ‒ скверик. ‒ Там иногда влюбленные парочки сидят.

      ‒ И ты сидела? ‒ спрашиваю ревниво. И сердце останавливается.

      Она потупляется и сникает. Набираю номер Алеши.

      ‒ Погляди рядом с «Победой», в скверике.

      ‒ Ага, понял, ‒ нервно подтверждает он и пропадает.

      Понятия не имею, что там, в 71-м году, происходит, но во мне закипают тревога и азарт.

      ‒ А мне нравится вот так расследовать, ‒ признается Сероглазка. ‒ Давай вместе будем сыщиками! Между прочим, Агата Кристи работала медсестрой. Как я.

      ‒ Поглядим, ‒ уклончиво говорю я. ‒ Все еще впереди…

      * * *

      26 сентября 1971-го года.

      Алексей

      ‒ Ну, что, ‒ спрашивает Алешка, глядя на меня снизу вверх. В его голосе сквозит безнадежность. ‒ Теперь куда?

      ‒ Здесь рядышком должен быть скверик. И я даже знаю, где. Есть шанс, что отец и женщина – там.

      Плетемся в сторону сквера. Надежда во мне иссякла. Кажется, что тащу на спине сорок кило усталости и апатии. Ноги передвигаются еле-еле, словно бреду на костылях.

      Алешки и Немая шагают бодрее. Они молоденькие, на них не лежит груз сорока лет кривой и косой судьбы. Тащусь за ними, чувствуя себя дряхлым и больным.

      Вот и сквер. Под ногами похрустывают невесомые листья.

      ‒ Погуляйте, поглядите, ‒ обращаюсь к ребятам. ‒ Я подожду здесь.

      Совершенно опустошенный, без сил опускаюсь на скамью. И застываю.

      Хорошо вот так расслабленно откинуться на спинку скамьи, подставить лицо нежаркому сентябрьскому