Голос Незримого. Том 2. Любовь Столица

вздымало бирюзовый,

      Влагой полнило медовой, —

      Их, сияя, поздравляло.

      И сказал Медун счастливо:

      «О, любимая! Взгляни-ка, —

      Даль красна, как земляника.

      Как сегодня всё красиво!»

      И сказала та блаженно:

      «О, любимый! Посмотри-ка, —

      Высь синя, как голубика.

      Всё сегодня несравненно!»

      И в выси смеялась Плена,

      Хохотал в дали Зорива,

      Ибо знали, что красиво,

      Что сегодня несравненно.

Глава VI

      Кто считает, сколько бусин

      В дорогой, дареной нитке?

      Сколько капелек в напитке,

      Если сладок он и вкусен?

      Так они – Медун с Олоной

      Дней счастливых не считали,

      Но себя друг другу дали

      И любили неуклонно.

      Лишь одно она уж знала:

      Это – друг ее последний.

      Он: всей жизни долголетней

      Для его любови мало!

      Жили оба в отдаленье,

      В упоенье и усладе,

      Позабыв совсем о раде,

      О войне и о правленье.

      Жили вместе, как супруги,

      Так прожить хотели веки…

      Да сердились человеки,

      Уж завидовали други.

      Раз придумала царица

      На повозке золоченой,

      Хлыст подняв разгоряченный,

      Вместе с милым прокатиться.

      В путевой одежде белой

      К запряженным коням вышла

      И, сама поправив дышло,

      Рядом с другом полетела.

      Утром розовым, прохладным

      Вился, длился путь приятный

      То равниной необъятной,

      То нагорьем неоглядным.

      Иногда из чащ ковыльных

      Вылетал к ним чибис тонкий

      И ширял наперегонки,

      И скрывался в тучах пыльных.

      Наконец, устали кони, —

      И они присели в неге

      Под кленовые побеги

      На пологом росном склоне.

      Был то край уединенный,

      Жили тут лишь трясогузки, —

      И Медун уж пояс узкий

      Снял, играючи, с Олоны.

      И она улыбке ярой

      Уж сдалась со мглой во взорах.

      Но вблизи раздался шорох,

      И явился рыжий Згара.

      Нес корзину он с плодами,

      Солнца больше и червленей,

      И, подав ее Олоне,

      Молвил робкими устами:

      «Ты возьми мой дар плодовый —

      Он работой тяжкой добыт,

      Но умерь мой горький ропот,

      Полюби меня ты снова!»

      И ответила царица:

      «Разве любишься за сласти?

      Разве есть возврат для страсти?

      Что прошло, не повторится!»

      И уехала со смехом.

      А вослед по росам ранним

      Згара брел, до крови раним

      Тем былого счастья эхом.

      После вздумала царица

      На ладье посеребренной,

      Вскинув парус окрыленный,

      Вместе с милым поноситься.

      Вышла на берег Лейялы

      В платье темном, без запястий,

      И, сама собравши снасти,

      Рядом с другом в ширь помчала.

      В вечер ветреный, румяный

      Стлался,