Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи. Ташендаль

чего-то важного. Задвинув за собой дверь, брюнетка проткнула меня острым, как копьё, взглядом, который тут же со звоном разбился об военную форму. Удивительно, но завидев армейский камуфляж, девушка молниеносно сменила гнев на милость, рот её расплылся в улыбке, обнажившей желтоватые зубы заядлой курильщицы:

      – Чем могу помочь?

      – Мне бы стакан, – выдавил я, сбитый столку резкой сменой настроения девушки.

      – Подстаканник нужен? – приветливо поинтересовалась проводница, улыбаясь всё шире. – Или вы не чай собрались пить?

      – Да я, как бы…

      – Вы не переживайте, я никому не скажу, – подмигнула мне девушка, переходя на заговорщицкий шепот. – А может вам чего-то эдакого дать, с символикой?

      – Например? – не понимая, о чём идёт речь, и что вообще происходит, спросил я.

      – Ну-у-у, там… пакетик чайный, сахар… Для дембельского альбома.

      – Ах, это! Нет, спасибо.

      Брюнетка развернулась, словно бы ненароком задев меня бедром, и исчезла в своём купе, а когда вернулась, в руке её поблёскивал гранёный стакан:

      – Если передумаете – возвращайтесь, но в следующий раз стучите вот так, – с этими словами девушка сделала три лёгких удара по стенке, а после небольшой паузы добавила к ним ещё два.

      – Большое спасибо, всенепременно! – щёки полыхнули от смущения, я торопливо отвёл взгляд от обтягивающей форменной блузки небесного цвета и постарался поскорее ретироваться.

      Стука задвигаемой двери слышно не было, блондинка всё ещё стояла в проходе, я физически ощущал её пристальный взгляд. Пройдя примерно половину вагона, обернулся. Так и есть, продолжает стоять на том же месте…

      У меня перехватило дыхание…

      Распущенные светлые волосы спадали на плечи, а на груди висел фотоаппарат. Девушка улыбнулась мне, подняла руку и коснулась пальцами округлой окровавленной раны на переносице, один в один похожей на выходное пулевое отверстие. Длинные ногти скользнули внутрь продырявленного черепа, по лицу блондинки побежали дорожки тёмно-красной крови, пачкая светлые волосы. Не переставая улыбаться, девушка вытащила пальцы из раны, внимательно осмотрела, а потом подняла к лицу фотоаппарат. Сверкнула вспышка, моментально прогнавшая сковавшее меня оцепенение. Перед глазами заплясали тёмные пятна, голова закружилась. Тело повело в сторону, я поспешно схватился за край боковой полки, не замечая на себе пристальные взгляды с близлежащих шконок.

      – Не может быть, не может быть, не может быть… – еле слышно повторял я, не отрывая взгляда от девушки.

      Раздался звонкий смех, по окнам вагона пробежала рябь, и на какое-то мгновение мне почудилось, что зимние пейзажи, проносящиеся снаружи, сменились городским ландшафтом. Блондинка сделала ещё пару снимков, отодвинула дверь своего купе и исчезла из поля зрения. Я же продолжал стоять в проходе до тех пор, пока кто-то из проходящих по вагону пассажиров не попросил меня посторониться.

      – Тебя де черти носят? Чё долго