Бумажный человек. И Уве Клюг. 1939 год. Влад Ревзин

идиот. Он профукал то ли 140, то ли 170 тонн золота, чтобы ублажить своих бюргеров. Ему нужны деньги. Ему нужна наша помощь. И ради сырья и продовольствия рейхсканцлер будет прыгать через веревочку. Они печатают бумажки вместо марок. И теперь у него голая задница…

      Последние слова изменили направление его мыслей.

      – А ну-ка снимай штаны, – сказал седой игриво.

      Он попытался подняться, но ноги не повиновались, он завалился обратно на диван и долго смотрел осоловелыми глазами на пустую бутылку. Ему показалось, что у него двоится в глазах. Бутылок было две.

      – Что-то я сегодня перебрал…

      Голос в купе затих. Раздалось шуршание. Это Витенька Осин укладывал спать своего престарелого любовника.

      Потом все затихло. Задремал Поль, Бульдог клевал головой, изредка вскидывался, вслушивался в треск наушников…

      Рано утром поезд прибыл в Хауптбанхофф. Поездка Джемини в Цюрих и обратно заняла три дня.

      Сегодня будет хлопотливый день, и надо многое успеть, – до вечеринки у гауптштурмфюрера Шелля.

      А присутствие Джемини там обязательно.

      Глава пятая

      Уютный желтый дом в полтора этажа, с черепичной крышей, прятался за изгородью, сплетенной из ветвей. Летом, должно быть, – покрытая листвой, – она представляла красивое зрелище. Окна горели, из окон доносился патефон, негромкие голоса и звон бокалов.

      – Это мое логово, – сказал Шалль.

      Ну да, семейное гнездо, с ненавистью подумал Клюг. Отобранная недвижимость еще у одной семьи, не иначе. Сволочь…

      Гостиную наполняла роскошная мебель; небольшой рояль стоял в углу, под темной картиной, с изображением реки и леса на берегу. Пышные шторы на окнах, свечные канделябры, сверкающий паркет создавали ощущение аристократичности.

      Здесь болтали, пили и смеялись.

      Уве прикинул, – всего десятка два человек, – мужчины в темных безукоризненных костюмах, дамы в вечерних нарядах. Темные костюмы перемежались с черной и зеленой формой, но таких было меньшинство – трио военных, два эсэсовца. Последние явно контрастировали с атмосферой довоенного приема в дворянском поместье, но держались, словно хозяева.

      Табачный дым клубился между завитков большой люстры.

      За роялем сидел молодой господин в смокинге, пытался попасть указательным пальцем в нужную клавишу.

      Патефон, разговоры и бряцание струн рояля составляли приятную какофонию вечеринки, когда еще нет пьяных и все взаимно предупредительны.

      Черт его знает, предположил Уве про себя. Может быть, здесь не заведено напиваться, и все благопристойно до самого разъезда?

      – Вот тебе бокал, – Шалль всунул Клюгу в ладонь длинную рюмку с красным вином. – Идем, я тебя познакомлю. И перестань хмуриться! Ты у друзей…

      Они прошли мимо большого дивана, где сидели две дамы в узких серебристых платьях. Над ними увивалось сразу четверо господ разного возраста и упитанности. У одного из мужчин на лице кустились кайзеровские