Реликварий ветров. Избранная лирика. Александр Радашкевич

умилённо, что так

      несчастны, так одиноки.

      7. III.1996. Париж

      Памяти папы

      Сей срок разительных ненастий, и

      пеней полон сжатый рот,

      а полдень утверждает в том, что чем

      черней в пироге этой, тем радужней

      в гондоле той,

      тем мельче след и

      сон летучей, а в зеркала —

      просторней лаз,

      что детство

      корчится в падучей, когда

      померкнет отчий глаз.

      24. IV.1996. Париж

      «Только пьянки и похмелья…»

      Только пьянки и похмелья,

      Только лет падучий лёт.

      Где там вздох? Что там пени?

      Губы стянет тонкий лёд.

      В грязной мгле не доползти

      До весны обетованной.

      Видно, стали кашей манной

      Али клёцками мозги.

      Из ресниц вязать не станем

      Впрок морского узелка.

      Лучше сходим к сизым дядям

      Пену слизывать с пивка.

      Лучше снова по Парижу

      За слюнявою тоской

      Три пуда душевной грыжи

      Потаскаем за собой.

      И на нас, нежнее неги,

      Льдинкой ляжет поцелуй,

      Нечто к нам из пенных струй

      Пустит лунные побеги.

      Губы стянет тонкий лёд.

      Что там вздохи? Где там пени?

      Только лет падучий лёт,

      Только пьянки и похмелья.

      23. V.1996. Париж

      Куплет

      Рыщет ветер – мохнатый зверь.

      Делать что мне с собой теперь?

      Может, робко пойти в кино?

      Может, сходу порхнуть в окно,

      Чтоб шампанским взошла душа,

      Что так любит, любовь, тебя?

      Ветер видел подлёдный свет,

      Ветер вспомнит, что смерти нет.

      … Вот и я позаплёл стишки,

      На которых висят кишки,

      И по трём рубежам изголовья

      Запевает мне голос безмолвья.

      3. XII.1996. Париж

      «Вам всем, с кем ветру по пути…»

      Вам всем, с кем ветру по пути,

      за вальс сердец внемлю:

      кто населяет грудь, кто тьму,

      кто сгинул днесь в пыли.

      Всем вам, с кем пел и плыл

      морями грёз и зыбких бдений,

      меня из мира молча отпустить

      в мир, что тогда из снов приветил,

      когда по свету всуе куролесил,

      чтоб мир мирами населить.

      4. IV.1997. Самолёт Москва-Париж

      Ода одиозная

      В «Русской мысли», ах, в «Русской мысли»

      Очень русская зреет мысль,

      Вести с родины были да скисли,

      Ватиканских вестей – завались.

      Тут анализы, там некрологи,

      Здесь оракулы и истецы,

      Кажут гении-недотроги

      Про свои неподкупные сны.

      А поэзия – поэтична.

      Это просто метро на Парнас.

      Проза жёстка и прозаична.

      Спи спокойно, товарищ Пегас.

      О, твердыня любви униатской,

      Приложеньем своим поделись.

      ЦРУ с КГБ в спазме братства.

      «Солидарнощщщь», за нас помолись.

      Пагубь