Дети сакморов. Александр Уваров

чрезвычайно мускулистыми руками, без помощи каких-либо инструментов, выкопать для какой-то цели нору прямо в песчаном откосе.

      При том, в отсутствии всяких инструментов, с работой своей чумазый справлялся на удивление споро, со скоростью землеройной машины углубляясь в толщу песка и закидывая берег фонтанами грунта, извлечённого широкими лопатообразными ладонями.

      Так лихо уходил он в стремительно растущую нору, что вскоре, пожалуй, и вовсе скрылся в глубине откоса, если бы не отвлёк его Сергей от работы невольно вырвавшимся из груди возгласом восхищения.

      – Во даёт!

      Чумазый, враз остановившись, замер на мгновение, потом, закряхтев, подался из норы и, выбравшись окончательно на поверхность, повернулся к гостю.

      После чего Сергей смог поближе и повнимательней рассмотреть землекопа, внешность которого со всей очевидностью свидетельствовала о принадлежности последнего к миру духов.

      Прежде всего, кожа на лице у него была тёмно-серого цвета с едва заметным желтоватым отливом (впрочем, этот цветовой тон мог быть лишь отражением рассветного сияния на небе, а вообще, как Сергей потом заметил, кожа землекопа, оставаясь серой, оттенки часто меняла, отражая, по всей видимости, смену настроений и чувств).

      Глаза (точнее, глазки) были очень маленькие и подслеповатые, совершенно чёрные, словно состояли они из одних зрачков, без намёка на белки. И прикрыты были эти глаза длинными и жёсткими ресницами.

      Волосы у чумазого, как и сказано выше, были очень длинные, ниже плеч (с учётом маленького роста – едва не до пояса), спутанные, сплошь засыпанные бело-рыжим пуском, так что лишь с трудом угадывалось, что были бы они тёмно-русые, с зеленоватым отливом на свету, если бы, конечно, были чистые.

      А ещё у чумазого была длинная борода, привязанная к телу бечевой, чтобы не мешала она свободно двигаться в подземных норах.

      Одет он был в кожаную куртку грубого покроя, клетчатую рубаху домашней выделки, на ногах – заправленные в сапоги до белизны тёртые кожаные штаны.

      Щёки у землекопа были пухлые, губы – толстые, нрав – весёлый.

      Землекоп, прищурившись, глянул весело на гостя и, хихикнув, заявил:

      – А я тебя знаю! Ты вчера с Апофиусом к Клотильде в гости приехал! Апофиус, голова со специями, не иначе как к фее за советом собрался, причину какую-то искать…

      И, спохватившись, добавил:

      – Здрасте, кстати! Я Корнилий, земляной!

      И попытался поклониться, но с поклоном у него ничего не вышло по причине чрезвычайной коренастости и плотности телосложения, а также из-за непривычки к подобным церемониям.

      – Мы – духи простые, – словно извиняясь, сказал Корнилий.

      Сергей мало что понял из его речи, но, соблюдая правила приличия, представился в ответ:

      – Сергей.

      Подумав, добавил:

      – Водитель.

      Ещё немного подумав, назвал и фамилию:

      – Пантюхин.

      Ещё немного подумав, добавил:

      – С Апофиусом я… Работаю. Приехали мы… Так-то вот!

      И вздохнул.

      А