Дети сакморов. Александр Уваров

над пышной периной, над пуховым одеялом.

      На постель эту и перенесла гостя невидимая сила.

      А голос из темноты пожелал спокойно ночи и счастливых снов.

      Потом добавил:

      «Нашим гостям только такие сны и снятся!»

      И умолк.

      А Сергей, едва раздевшись, повесив одежду на ветку и в постель свалившись, в темноту упал.

      И вынырнул во сне.

      И уже там, во сне, зажмурился он от яркого света и закричал:

      – Айда на Мельников ручей купаться!

      8.

      Муцкевич по-волчьи втянул воздух ноздрями.

      Запах точно шёл от тёмно-серого, кирпичного здания за высоким бетонным забором.

      – Тут он! – уверенно сказал Муцкевич и оскалил зубы в улыбке. – Духом его оттудова тянет!

      Клещёв, прижав руки к груди, закрыл глаза и мелко затрясся. Потом, замерев, вытянул далеко вперёд язык, пробуя воздух на вкус.

      И подтвердил:

      – Точно! Здесь! Кровушку его чую…

      Приложил ладонь к уху:

      – И сердце беспокойно стучит. Не спит, хоть и ночь на дворе. Волнуется, видно. Переживает.

      И тут же протянул разочарованно, обращаясь к спутнику:

      – Вова, но это же и впрямь тюрьма!

      Ступая медленно и осторожно, подошли они ближе к воротам и прочитали табличку.

      – Следственный изолятор, – грустно промямлил Клещёв.

      – А ты как думал! – подтвердил весомо Муцкевич. – Хозяин сказал, что в узилище, значит, так и есть!

      Клещёв, забеспокоившись, зачем-то стал ходить вдоль ворот, меряя их длину шагами.

      И прекратил это занятие лишь после того, как из будки вышел охранник и посмотрел на него выразительно.

      – Пошли отсюда, – предложил он Муцкевичу.

      Тот согласился.

      Отойдя подальше, остановились они возле урны для перекура.

      – Как же мы,.. – обронил Клещёв, докурив сигарету до середины.

      – …Проникнем-то туда? – закончил он мысль, вытянув сигарету до фильтра.

      И, ругнувшись, выбросил окурок.

      – Штурмом, что ли, брать?!

      – Не суетись, – пробубнил Муцкевич. – Им, небось, не мы одни занимаемся. Дело серьёзное, раз хозяин нам поручил…

      – Так времени у нас нет! – застонал Клещёв.

      И в ярости пнул завалившуюся на бок урну.

      – Не суетись, – повторил Муцкевич, докуривая первую сигарету и тут же доставая из пачки вторую.

      – Что-то мне подсказывает, – продолжал он, рваными облачками выбрасывая дым, – что завтра он отсюда выйдет. Точнее, его отсюда вытащат. Это если он действительно опасен. А если не так опасен, как мы думаем, то…

      Причмокнув, закончил:

      – Тогда его удавят прямо там, внутри! И мы об этом узнаем!

      9.

      А за четыре часа до того, как посланцы Савойского добрались до узилища и обнаружили место пребывания свидетеля происходило вот что.

      Викентий Демьянович Любанин сидел в этом самом следственном изоляторе на привинченном к полу стуле перед следователем Леонтием Размахиным и трепетал.

      Леонтию