Дети сакморов. Александр Уваров

Миронович любил отсыпаться после сытного обеда. И бассейн, обсаженный по периметру лианами. И наполненная тропическими растениями оранжерея, где под стеклянными сводами летали, отчаянно переругиваясь, большие разноцветные попугаи.

      Хорошо было генеральному в офисе, спокойно.

      Потому и нетрудно было застать Мартемьяна Мироновича на рабочем месте. Тому, кого пропустила бы охрана к этому самому рабочему месту.

      Савойский был – свой. Его пропустили беспрепятственно.

      – Здравствуй, Мартемьянушка! – елейным голосом затянул Илья, присаживаясь в обтянутое серой телячьей кожей кресло для почётных гостей.

      – Как поживаешь? Работка-то движется? Бумажки подписываются?

      Обезьян ответил дружеским рыком. И протянул лапу, которую Савойский пожал одновременно и крепко, и как-то по-особому деликатно, точно отмеренным нажатием продемонстрировав и открытость отношений, и должную почтительность.

      – А я к тебе по делу… Срочному!

      Обезьян нахмурился.

      Дела Савойского были ему хорошо известны. Если они стали срочными – жди беды.

      – Тебе большая честь была оказана, – как бы, между прочим, прорычал Царьков. – Сама повелительница посетила твою контору.

      Савойский с готовностью закивал в ответ. И особые, людожорские искорки запрыгали в хищных его глазках.

      – Сама, да! – подтвердил он. – Самолично пожаловала, почтила визитом.

      И тут же не удержался от того, чтобы не похвастаться. Как бы невзначай.

      – К тебе-то, насколько мне известно, ни разу не заходила? А ко мне вот…

      Обезьян грозно оскалился и Савойский тут же осёкся.

      – Говори, с чем пожаловал, – тоном грозным и требовательным произнёс Царьков. – Недосуг мне похвальбу твою выслушивать. В половине восьмого трапезничать буду, а работы ещё много несделанной. Не уложусь я с тобой в график…

      Савойский привстал и, наклонившись вперёд, погладил краешек стола.

      – Людишки нужны, – пропел он.

      Обезьян заурчал. Придвинул калькулятор. Пощёлкал клавишами.

      – Сколько? – уточнил он.

      – Человечков двадцать в ближайшую неделю, – голосом спокойным и безмятежным произнёс Савойский.

      Царьков завизжал пронзительно и подпрыгнул в кресле.

      Скрипнула дверь, и обеспокоенная помощница заглянула в кабинет.

      – Звали, Мартемьян?.. – начала было она.

      Но начальник, сорвавшись на визгливый мат, тут же прогнал её прочь.

      – Чего занервничал, Мартемьянушка? – ласково спросил Савойский. – Или нет у тебя столько людишек?

      – Ты спятил, проглот! – заорал Царьков, обеими лапами ударив по столу с такой силой, что бронзовая декоративная чернильница с жалобным звоном слетела на пол.

      – Куда?! – брызнул слюной Царьков. – Куда тебе столько? Ты под статью меня подвести хочешь? И так менты нос норовят сунуть… Среди них, между прочим, тоже люди иногда попадаются! Не все Клоадру служат, ты это учти!

      Выждав минуты три и