Одного человека достаточно. Эльс Бэйртен

раз встречал меня на углу нашей улицы. Когда я ему сказала, что уже знаю дорогу и не боюсь темноты, он сперва растерялся.

      – Ты не представляешь, насколько здорово ты поешь.

      – Как будто ты меня ходишь слушать, – засмеялась я. – Когда ты ее уже поцелуешь?

      – Всему свое время, Жюльетта.

      Наступил май.

      – Месяц Девы Марии, – сказала наша мать; взяла ведро с водой и губку и отмыла грот в саду от голубиного помета.

      – Будем молиться, – сказала она, – сколько сможем. Самое время.

      – А о чем нам нужно молиться? – спросила я.

      – Об удаче, – ответила она. – Наконец она к нам пришла. За то, чтобы небеса снова не отобрали ее у нас.

      Весь май она читала молитвы Розария[8] и жгла свечку за свечкой у изображения Девы Марии. При этом по утрам она напевала, когда вставала с постели, вкусно готовила и без умолку сплетничала о посетителях аптеки. Каждую субботу она надевала свои лучшие наряды, уходила танцевать довольной и возвращалась еще более довольной.

      До одной субботы.

      Уже в 11 вечера она была дома.

      – Мужчины, Жюльетта. – Она глубоко вздохнула. – Они все одинаково дурны, и нет, ничего у меня не спрашивай, ты все равно не поймешь.

      Кто-то запал ей в душу. Это было непривычно для нашей матери, она явно потеряла голову. Без наигранных слов и жестов, никакой комедии в этот раз. Она казалось по-настоящему несчастной. Я не хотела знать, кто ее так ранил и любит ли она его так же, как нашего отца. Это ведь невозможно, зачем тогда спрашивать.

      – Иди, – сказала я, – иди спать, мама. Утро вечера мудренее.

      Слова нашего отца: сколько раз я слышала, как он их произносит. К моему удивлению, они словно сами собой сорвались с губ. Я могу на тебя положиться, говорил он, он всегда это знал.

      На следующий день было воскресенье. Она сидела за столом в халате, когда я ушла работать в пекарню, и когда я вернулась после полудня, сидела там же.

      – Хочешь, чтобы я сегодня осталась дома, ма? Можем поиграть в карты, отвлечешься.

      – Ах, детка, ты всегда так ждешь свой урок. Я сегодня лягу спать вовремя, высплюсь хорошенько и буду свежа завтра в аптеке. Никто не увидит твою мать поверженной.

      Она засмеялась.

      И сидя вот так, в халате и тапках, с нечесаными волосами и сонным лицом, она выглядела сильной, как сто лошадей.

      Я засмеялась в ответ.

      – Я в тебя верю, – сказала я.

      Когда я вернулась домой с полной музыки головой, она лежала на диване с Миа на коленях.

      – Малышка, – сказала она. – С ней что-то не так.

      Я села рядом с Миа и потрогала ее лоб.

      – Температуры нет.

      – Пока нет, но может и подняться. На всякий случай я сообщила доктору Франссену.

      Она кивнула Миа.

      – Расскажи-ка Жюльетте.

      – Я кашляю. – Миа покашляла. Прозвучало смехотворно.

      – И у нее болит живот, – добавила мать.

      Полчаса спустя нашу Миа вывернуло наизнанку в туалете.

      – Она

8

Цепь молитв, совершается при помощи четок, по одной молитве на бусину.